Читать книгу Бриллианты и булыжники онлайн

Владимир Соловьев сурово осудил Некрасова, как с религиозной, так и с национальной точек зрения:

• Когда же сам разбит, разочарован,
• Тоскуя, вспомнил он святую красоту —
• Бессильный ум, к земной пыли прикован,
• Напрасно призывал нетленную мечту…
• …Не поднялись коснеющие руки
• И бледный призрак тихо отлетел…

В этих строках Владимир Соловьев, так же как и мы, признает загадочность, неясность для нас подлинного душевного мира Н. А. Некрасова, плотно укрытого им служением кумиру дней и златому тельцу. Но одно из стихотворений «поэта-гражданина» проливает немного света в темную область его духа. Вернувшись из заграничной поездки, Некрасов был столь потрясен встречей с родиной, что с его уст сорвалось даже нечто вроде молитвы; его ритмы приблизились к строю арфы Давида:

• Всё рожь кругом, как степь живая
• Ни замков, ни морей, ни гор.
• Спасибо, сторона родная,
• За твой врачующий простор…
• Храм Божий на горе мелькнул
• И детски чистым чувством веры
• Внезапно на душу пахнул.
• Лови минуту умиленья,
• Войди с открытой головой!
• Я внял, я детски умилился
• И долго я рыдал и бился
• О плиты старые челом,
• Чтобы простил, чтоб заступился,
• Чтоб осенил меня крестом
• Бог угнетенных, Бог скорбящих,
• Бог поколений, предстоящих
• Пред этим скудным алтарем.

Внял ли Всемилостивый покаянной молитве этой заблудшейся души – недоступная нам тайна.

Из кн.: «Религиозные мотивы в русской поэзии», изд-во «Жизнь с Богом».

Брюссель, 1960 г. С. 22–33

Если бы пришлось искать образец сложности внутреннего строя человеческой души, то наилучшим примером оказался бы Федор Иванович Тютчев. Глубокий, проникновенный философ и вместе с тем великосветский сноб, не могущий жить без болтовни и острословия в аристократических салонах; вылощенный, утонченный европеец, вросший в германскую культуру, друг Шеллинга и Гейне, дважды женатый по искренней любви на двух немецких аристократках, проживший лучшие годы в Германии, дипломат и вместе с тем глубокий русский патриот, безмерно любящий свою родину, скорбящий о ее бедах и полный веры в ее грядущее величие, интуитивно проникающий в тайны глубин народной души; искренний христианин и полный сомнения, даже язычества, эстет; общепризнанный поэт, не понимавший сам всей величины дарованного ему таланта и писавший стихи лишь урывками, почти что «от нечего делать». Таков был Тютчев в жизни – таков был и его внутренний мир, в котором противоречивые, противоположные один другому элементы не находили общей гармонии и пребывали в беспрерывном борении. Не потому ли тема первозданного хаоса была главной в его поэтическом творчестве и преодоление этого хаоса он мыслил лишь в религиозном плане?