Читать книгу Исповедь игромана онлайн
Не стали – пронесло.
В ожидании своего автобуса или троллейбуса на остановке толпились десятки людей. Мне казалось, что все их взгляды были прикованы ко мне, что в троллейбусе обязательно обнаружится контролер, что тогда уж точно мелкого безбилетника куда-нибудь препроводят.
Никому до меня не было никакого дела – пронесло.
И вот через 25—30 минут с начала побега на пороге ее нового дома мы смотрели друг на друга, одиннадцатилетний сорванец, голод которого гнал – голод физиологический и иной – в итоге именно к ней, и пожилая женщина, полжизни отдавшая сначала уходу за своей лежачей больной мамой, а потом – воспитанию дочери и внука. Может, она наконец заслужила покой и отдых?
– Где мать? Ты один? – спрашивала она, осматривая лестничную площадку позади меня.
– Один, – ответил я.
– Почему? Что случилось?
– Я ушел из дома.
– Как ушел?! Ты сам добрался до меня?
– Сам.
– Господи, как только не заблудился. Давай заходи, рассказывай, что у вас там. Ты голодный? есть хочешь?
– Хочу.
Два беззаботных дня, ни о чем не думая, досыта кушая, слушая радиоприемник и смотря черно-белый телевизор, оставшиеся от прежних жильцов, я провел в ее пристанище, после чего отправился обратно.
В дороге моя голова была забита тем, как встретит меня мать, как теперь будут складываться наши отношения, как лучше действовать в той или иной ситуации, как вообще мне жить.
Вскоре выяснилось, что все мои переживания напрасны: на меня не обрушились крики, удары, осуждения, упреки, мне не предлагали обсудить инцидент, не выдвигали требований, не ставили ультиматума. Все ощущалось, выглядело так, как будто ничего особенного не произошло, как будто я, накануне предупредив, просто погостил у бабули. В первые часы меня это обрадовало, затем – насторожило, а в последующие недели – сделало замкнутым, задумчивым, равнодушным.
Если не прогуливала, мать пробавлялась работой на кассе в столовой, откуда приносила домой еду. Из заработанного или алиментов иногда давала мне на карманные расходы. Таким образом, вопрос пропитания был закрыт, но голод, голод это не утолило.