Читать книгу Бриллианты и булыжники онлайн
- Всевышний граду Константина
- Землетрясение послал;
- И Геллеспонтская пучина,
- И берег с грудой гор и скал
- Дрожали, и царей палаты,
- И храм, и цирк, и гипподром,
- И стен градских верхи зубчаты,
- И всё поморие кругом,
- По всей пространной Византии,
- В отверстых храмах Богу сил
- Обильно пелися литии,
- И дым молитвенных кадил
- Клубился; люди, страхом полны,
- Текли перед Христов алтарь:
- Сенат, синклит, народа волны
- И сам благочестивый царь.
- Вотще! Их вопли и моленья
- Господь во гневе отвергал,
- И гул и гром землетрясенья
- Не умолкал, не умолкал.
- Тогда невидимая сила
- С небес на землю снизошла,
- И быстро отрока схватила,
- И выше облак унесла.
- И внял он горнему глаголу
- Небесных ликов: Свят, Свят, Свят!
- И песню ту принес он долу,
- Священным трепетом объят.
- И церковь те слова святые
- В свою молитву приняла
- И той молитвой Византия
- Себя от гибели спасла.
- Так ты, поэт, в годину страха
- И колебания земли
- Носись душой превыше праха,
- И ликам ангельским внемли.
- И приноси дрожащим людям
- Молитвы с горней вышины,
- Да в сердце примем их и будем
- Мы нашей верой спасены.
Последние строчки этого стихотворения при сравнении их с «Пророком» Пушкина говорят о том, что просветление, пришедшее в душу Языкова, было до известной степени отражением того же внутреннего процесса, пережитого гениальным поэтом. Языков сам без зависти и без протеста, но с преклонением перед грандиозностью Пушкина говорит о его влиянии на него:
- Когда гремя и пламенея
- Пророк на небо улетал,
- Огонь могучий проникал
- В живую душу Елисея:
- Святыми чувствами полна,
- Мужала, крепла, возвышалась,
- И вдохновеньем озарялась,
- И Бога слышала она.
- Так гений радостно трепещет,
- Свое величье познает,
- Когда пред ним гремит и блещет
- Иного гения полет:
- Его воскреснувшая сила
- Мгновенно зреет для чудес
- И миру новые светила —
- Дела избранника небес.
Сходным с Языковым путем шла к Богу и душа другого большого поэта славной пушкинской плеяды – Баратынского. «Баратынский – чудо, прелесть», – писал о нем Пушкин, а сам он, говоря о себе, признавался: «Казалося, судьба в своем пристрастии мне счастие дала до полноты».
Баратынский был прав в такой оценке своего жизненного пути. На редкость красивый, унаследовавший от отца большое состояние, прекрасно образованный, счастливый в любви и в дружбе, он шел, казалось бы, по розам. Эти жизненные радости изящно отражены в его лирических стихах, но вместе с тем, как только этот поэт отходит от поверхности лирики и погружается в тайны своей души, то его внутренний строй резко меняется и, несмотря на все радости, щедро отпущенные ему земной жизнью, он тоскует о чем-то ином и чувствует глубокую неудовлетворенность.