Читать книгу Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 онлайн

Свое назначение в Китай Сафаров расценивал как попытку «изолировать партийца от рабочих, лишить его фактически всех партийных прав». Дисциплина имела смысл лишь до тех пор, пока обеспечивала возможность бороться за то, что коммунист считал правильным, во имя чего этой дисциплине подчинялся. Но выше формальной дисциплины Сафаров ставил приверженность своим принципам, он искал свободы противодействия тенденциям, которые казались ему пагубными. Большевик был не только человек дисциплины, но и человек, вырабатывавший в себе в каждом данном случае твердое мнение и мужественно и независимо отстаивавший его, в том числе и в споре с собственной партией. Оказавшись в меньшинстве, он подчинялся, но это не означало его неправоту: может быть, он раньше других увидел или понял новую задачу партии, правильней оценил ситуацию.

Сафаров хотел действовать, не руководствуясь слепой верой в авторитет ЦК – пусть и заслуженный, – а исходя из истинных интересов пролетариата. Надо было уметь идти против течения и говорить правду. Надо было, чтобы по всем спорным вопросам меньшинству была дана возможность высказывать и защищать свою точку зрения. Сталин же, высылая Сафарова, пытался заткнуть ему рот. По мнению Сафарова, «сталинский режим партийной жизни тем и опасен, что он ставит под угрозу идейную силу и крепость нашей партии, превращая всю идеологическую работу в идейную жизнь в партии и бюрократическую „работу на заказ“»202.

Именно потому, что ни один оппозиционер не ставил под вопрос принципы демократического централизма как таковые, не могло быть конституционального разрешения политическим кризисам, которые периодически охватывали партию. Троцкий, Зиновьев, наконец, сам Сафаров могли увещевать товарищей доверять собственной совести, собственному сознанию даже наперекор официальной позиции.

Проработав год в Китае, Сафаров был направлен ЦК на работу в торгпредство СССР в Константинополь. Троцкий, Зиновьев и Смилга вновь заговорили о «высылке» Сафарова. Зиновьев писал в ЦК 27 августа 1927 года: