Читать книгу Я – пилигрим к Себе, Царю. Цветник духовный. Составитель – Владислав Цылёв онлайн

Одной молодой женщине, 20 ноября 1904 г.

Самый глубокий опыт художника-творца – женский, потому что это опыт зачатия и рождения. Поэт Обстфельдер2 однажды написал, вспоминая лицо незнакомца: «Когда он начал говорить, в нем как будто поселилась женщина». Мне кажется, что каждый поэт испытывал подобный опыт, когда начинал произносить своё слово.

Марии фон Турн-унд-Таксис,6 апреля 1912 г.

Вам ведь наверняка особенно знакома эта картина: небо, затянутое вечерней дымкой, зеленеющий луг и деревья, цветущие наполовину на его фоне, наполовину в сером, безмолвном воздухе? Для меня это одно из самых незабываемых явлений: деревья, цветущие без солнца в предощущении дождя, и отдельные птичьи крики, предсказывающие, каким он будет. О, если бы я только мог снова почувствовать себя наедине с собой так, как это случается в природе: пусть не на свету, но тихим и будущим.

Няне Вундерли- Фолькарт,24 февраля 1920 г.

Вот уже и раздался – прибавивший в силах, нараспев из самой души, – один из тех сокровенных птичьих голосов, который на фоне всех остальных зазвучал как поэма, превзошедшая несколько строф: как он сиял перед Богом, – наконец-таки это свершилось, наконец, – сколько в нём было уверенности, как будто он был слит воедино с собой, песня-бутон, еще не успевший толком окрасится звуком, но уже осознающий свою неудержимый прилив – ещё до прихода блаженства, ещё до прихода тревог. А скорее всего, тревога была уже полностью в нём, та всеобщая боль существа, которую невозможно от себя отделить и которая так же проста [и невинна], как и запредельное блаженство, которое нельзя ничем умалить.

Марии фон Турн-унд-Таксис,2 марта 1912 г.

…мы находимся в царстве тумана, он как по волшебству на сцене задымился недавно в один из самых ярких солнечных дней, и с тех пор все очертания растворились, где-то в непроглядной дали гудят корабли, пугая друг друга, только ближайшие баржи улавливают парусами рассеянный свет и перед тем как исчезнуть выглядят словно призраки в смутном сером пространстве. То и дело филигранно и мягко прорисовывается набегающий дождик, и на его фоне над неподвижностью дней сад потихоньку покрывается зеленью, жёлтые сдвоенные нарциссы на поспешно согнутых стеблях с любопытством пробиваются к свету, а на всех обнажённых кустах начинает проступать утонченная и яркая работа, которая была задумана и подготовлена в восходящем соке.