Читать книгу На Улице Старой онлайн

Укала толпа долго, пока Абрамов не поручил охране выкинуть Захара из парка. Рукастые парни, сидящие на зарплате в администрации, резво подхватили Водкина и выволокли за шкирку, кинули вослед велосипед, чуть не разлетевшийся при ударе о проезжую часть. Ленка, оставшись в толпе, наблюдала за тем, как Захар встает, помятый и обиженный, что ни один из тех, кто до того громко укал, не высказал справедливое мнение главе города.

Как только дошло до грубой силы, как только государство, пускай и на муниципальном уровне, оскалило кровавые зубы, все поутихли и присмирели. После гимна старушки поочередно заплакали, а женщины средних лет закричали «ура!». Не хватало одних лишь чепчиков в воздухе.

Речь Абрамова кончилась пространными рассуждениями о единстве в трудные исторические времена. Через несколько минут разрезали ленточку, раздали за примерное поведение невкусные пироги с картошкой и грибами. Захар, оставленный и Ленкой, побоявшейся примкнуть к отверженному, и безликой толпой, в одиночестве поплелся домой.

Горемычного, опозоренного прилюдно, его провожал дивный колокольный перезвон: запели в храме Казанской иконы Божией матери. Переливчатый звон летел вслед за унылым Водкиным, что медленно крутил педали и уже без интереса глядел вокруг. Его не впечатляли ни гнущиеся к земле старые деревья, давно нуждающиеся в спиле, ни смуглые старушонки с сумками, ни ревущие дети, ни стонущие матери, ни богатые депутаты, чьи машины специально заезжали в лужи с грязной, мутной водой, чтобы облить непутевого Захара.

Епископ Тихон кончал славную проповедь. Как и всегда, он обращался к «защитникам земли русской», величал их «героями» и «мучениками». По-новому ударили колокола, зазвенели весенней капелью. Через полчаса, еще не успел дойти Захар до избы, начался страшный ливень. Мокрый как мышь Водкин ввалился домой, кинул в прихожей велосипед и, взяв денег, помчался в ближайший ларек за беленькой. Она единственная прельщала его в такой тяжелый момент. Через окно за бегающим по улице соседом наблюдал Роман. Его, как и друга, тянуло выпить, но выходить на улицу запрещала мать, которую он, как ни странно, в чем-то да слушался.