Читать книгу Крупицы онлайн

– Приведённые вами слова, Михаил Михайлович, написал мне – заметила Валерия Дмитриевна и пригласила меня пройти за калитку.

Валерия Дмитриевна провела меня по всему участку, показывая ту тропу, по которой М. Пришвин любил прохаживаться, обдумывая свои рассказы, пенёк, где он любил сиживать за своими записями, место, где была захоронена его любимая собака. Потом она пригласила меня в дом. Мы сидели на веранде и пили чай. Валерия Дмитриевна подарила мне две книжки М. Пришвина со своими автографами.

Впоследствии каждую осень, когда я бывал в Дунино, мы общались с ней, пили на веранде чай, вели неспешные разговоры. Так было до тех пор, пока однажды привычный ритм моих посещений не был нарушен по какой-то теперь уже неизвестной и малозначительной, как мне сегодня кажется, причине. А когда этот ритм восстановился, Валерии Дмитриевны уже не стало. Ещё какое-то время я продолжал наведываться в Дунино, а однажды даже приехал туда в компании со своими родными из Киева. И хоть Валерии Дмитриевны уже не было, нас всё-таки посадили по старой памяти на веранде и напоили чаем: в доме-музее продолжает ещё работать Л. Рязанова, которая помнила наши посиделки с Валерией Дмитриевной.

Вспоминая Пришвина, я сожалею, что в школе его подают как детского писателя, который писал в основном о природе и ее обитателях, в то время как надо было говорить о его мудрости. Не могу не привести ответ Михаила Пришвина одному рабочему, приславшему однажды писателю письмо с примерно таким содержанием (цитирую по памяти, в вольном изложении): «Ишь, придумал себе работку: бродишь себе по лесу с ружьишком, а потом приходишь домой и пописываешь. А ты вот, как я, постой у станка восемь часов, я посмотрю тогда, что ты напишешь». И Пришвин ему отвечал: «Каждый из нас носит хомут. И у каждого человека бывает в жизни такой момент, когда только от него зависит, какой хомут он на себя надевает. Я выбрал хомут, который мне в пору. Вы выбрали хомут, который вам трёт». Разве не мудро?

Людмила Кирсанова.

Когда Кирсанов приехал в Москву, ему негде было даже ночевать. Однажды, солнечным утром, сидя в лёгкой дрёме на лавочке в Александровском Саду, он увидел, идущего по аллее Владимира Маяковского. В те годы В. Маяковский уже был известнейшим, можно сказать поэтом № 1, в стране. И, конечно, Семён Кирсанов сразу же, ещё издали узнал его. Когда Маяковский приблизился к скамейке, на которой он сидел, Семён вскочил с неё, как это сделал бы первоклашка, когда в класс входит учитель.