Читать книгу Человек из Тауреда онлайн

Кстати, Пафнутий, не прояснишь ли ты мне один вопрос по теме твоей диссертации? Каким образом внешние явления воспринимаются и создаются? По научным представлениям, мы воспринимаем не объект как таковой, а прошедшие через сетчатку глаза электрические импульсы, оседающие в коре головного мозга. Получается, внешние явления не существуют без ума, они лишь очередной набор мыслей, рождённых образами вещей. Что, с этой точки зрения, твоя диссертация об абсурде или мои письма к тебе? И зачем ты спрашиваешь, сколько мне лет? Я не знаю. Только чувствую. А чувствую я себя вечно молодым, вечно пья… Да и зачем ударенному капустой время? Как-то я писал тебе, что метрика моя утеряна. Но, думаю, мы с тобой одногодки в пределах от пятидесяти до ста лет. Ведь и диссертации лучше писать после пятидесяти, как и проповедовать, ибо до этого возраста мудрость незрелая. Будь здоров.

Антилох Пафнутию привет.

Почти год длятся удивительные перемены в нашем Доме престарелых: всё меньше в нём одиноких стариков, всё больше психических больных из города, всё меньше у меня работы сторожем и истопником, всё больше санитаром и сиделкой. Вспоминаю, что читал у оккультистов: огромное количество одержаний и психических расстройств бывает на планете в периоды войн и больших катаклизмов. Невидимый мир низших духов вторгается тогда в атмосферу Земли и вредит рассудку людей и их психике. Подозреваю, о Пафнутий, из своего далёкого далёка, что где-то в мире идёт война или смещаются плиты материков, извергаются вулканы и рвутся бомбы. Пётр Петрович сурово наказал Алисе исключить из обзора все травмирующие пациентов новости, видимо, относя к пациентам и меня, и себя. В «Хроники Акаши» я не заглядывал уже давно из-за усталости и большой загруженности на работе. Поэтому не в курсе, так ли всё плохо? Ответствуй мне, друг мой, по возможности без цензуры. Иначе мне придётся снова заняться астральными полётами в ночное время для инспекции происходящего на планете. Потому что на метле не обучен.

Когда я вижу наполнение нашего приюта новыми постояльцами, то всегда напоминаю себе, Пафнутий, что если не буду смеяться над происходящим абсурдом, то он раздавит меня. Как раздавил Дон-Кихота, Чаадаева, блаженной памяти князя Мышкина и соседа моего Люленкова, историю которого высылаю.