Читать книгу Последняя утопия. Права человека в истории онлайн

«Каждый писатель создает своих предшественников, – писал Хорхе Луис Борхес в замечательном размышлении о месте Франца Кафки в литературной истории. – Написанное им преображает наше понимание прошлого, как преобразит и будущее»5. Начиная с греческого философа Зенона и далее, через источники различной степени известности, заимствованные из разных эпох, Борхес представляет коллекцию стилистических приемов Кафки, которая включает даже и некоторые из его, казалось бы, неповторимо личных навязчивых идей. Все это, понятно, существовало до рождения Кафки. Борхес добавляет: «Если я не ошибаюсь, перечисленные мною разнородные отрывки напоминают Кафку; если я не ошибаюсь, не все они напоминают друг друга». Но как же тогда интерпретировать эти ранние тексты? Ведь писатели предшествующих времен старались быть не Кафкой, а самими собой. А созданных ими «источников» было явно недостаточно, чтобы из них вдруг возник Кафка: ведь никто даже не увидел бы в этих текстах предвосхищение великого писателя, не появись он на свет. Таким образом, вывод, каким Борхес завершает свое рассуждение о «предшественниках Кафки», заключается в том, что подобных вещей просто не бывает. Воспринимая прошлое в качестве своего рода провозвестия каких-то нежданных и недавних событий, мы искажаем смысл и того и другого. К прошлому порой относятся так, будто бы оно просто будущее, ожидавшее своего часа. И, руководствуясь этим, поражающее воображение свежее событие считают менее удивительным, чем оно есть на самом деле.

То же самое можно отнести и к современным правам человека как к набору глобальных политических норм, составляющих кредо транснационального общественного движения. С тех пор как соответствующее словосочетание было освящено в английском языке 1940‐х годов, а потом с возрастающей частотой использовалось на протяжении нескольких десятилетий, предпринималось множество попыток вскрыть глубинные истоки прав человека – правда, без осознания того поразительно разрыва, на который обратил внимание Борхес и который в равной мере как завершает прошлое, так и поглощает его. В классической интерпретации история прав человека начинается с греческих и римских философов-стоиков, прозрения которых ведут к естественному праву Средних веков и врожденным правам раннего Нового времени, а затем к атлантическим революциям в Америке и во Франции с их кульминациями – Декларацией независимости 1776 года и Декларацией прав человека и гражданина 1789 года. Предполагается, что к тому моменту, и это самое позднее, жребий был уже брошен. Это полезная разновидность прошлого: она позволяет создавать предшественников постфактум. Наиболее пагубным последствием мифа об «изначальных корнях» прав человека является то, что увлечение ими уводит от реальных обстоятельств исторического развития, на разъяснение которых они, собственно, и претендуют. Если права человека рассматривать как нечто врожденное или загодя вызревавшее, то люди не поймут истинных причин, сделавших их столь могущественными сегодня, а также не сумеют разобраться, сохраняют ли эти причины свою убедительность в настоящий момент.