Читать книгу Жизнь статиста эпохи крутых перемен. История историка онлайн

Жизнь изменилась. Вести от ушедших в армию приходили не часто и не от всех. Некоторые родные погибших получали «похоронки». Все остававшиеся дома так или иначе работали для фронта. Родителям в школе приходилось замещать преподавателей, ушедших в армию. Были введены карточки на продовольствие. Нормы по ним постепенно уменьшались, да и то, что в них значилось, не всегда выдавалось. Мы, как и все вокруг, недоедали больше прежнего. Для покупки нужных вещей средств вовсе не было.

Просыпаясь утром и перед сном все слушали радиосообщения Совинформбюро о фронтах. Нередко положение казалось катастрофическими, хотя мы и не подозревали, что к зиме уже несколько миллионов советских военнослужащих оказались в плену у гитлеровцев, а сталинское руководство бросило их на произвол судьбы, отказавшись от предложения Международного красного креста передавать им продовольствие, одежду и медикаменты. Но сообщения о разгроме немецких войск под Москвой дали основание надеяться на поворот в ходе войны. Газеты и радио радовали репортажами о подвигах летчиков, танкистов, пехотинцев, партизан, и мы стали многого ожидать от действий наших войск на ряде направлений. Порой хотелось сбежать на фронт, чтобы участвовать в решаюшем наступлении.

Летом с Ирой вместе ходили на организованное райкомом комсомола ночное патрулирование. На уборку урожая выезжали в разные места, но разлуки только усиливали взаимное притяжение. Она поступила на физико-математический факультет пединститута, и с осени стала ежедневно ездить туда в город. Наши вечерние встречи стали реже. А весной 1942 г. ходили за тюльпанами в Терский хребет, посещали концерты знаменитостей.

Мои родители стремились прервать наше сближение. Я протестовал, отстаивая свою свободу. Как относилась ко мне мама Иры, я не знал. Одноклассники, ничего не высказывая прямо, пытались развеять мое увлечение. Шурик Лихарев со своей подружкой пригласили меня в компанию девочек, одна из которых под аккомпанемент гитары спела песню А. Вертинского, которая заканчивалась так: