Читать книгу Жизнь статиста эпохи крутых перемен. История историка онлайн

В своих играх, чувствах и мыслях мы были вместе с патриотами Абиссинии (Эфиопии), республиканцами Испании и с народом Китая. Нас радовал решительный отпор Красной армии наскокам японских агрессоров и огорчали захваты Гитлера в Европе. С малых лет усвоив ненависть к фашистам, как называли не только итальянских, но и немецких нацистов и прочих национал-экстремистов, мы были озадачены заключением советско-германских договоров. Что бы ни говорил в 1939–1940 гг. о нашей солидарности с Германией глава правительства Молотов, мы – старшеклассники, как и большинство населения, не доверяли гитлеровцам. А за то, что советское руководство, поддерживавшее миролюбивые силы во всех странах и готовое заключить с европейскими государствами договор о коллективной безопасности и в случае агрессии против них помочь своими войсками, так и не нашло надежных союзников, мы винили только империалистов.

Мы бы не поверили, если бы кто-то сказал, что выступающее за мир сталинское руководство пошло на сговор с гитлеровцами в обмен на признание советских претензий к соседним странам, согласилось с нападением Германии на Польшу, ставшим началом Второй мировой войны. Не могли вообразить, что власть совместно с нацистами поделила Польшу, расстреливает тысячи польских патриотов, выдает гитлеровцам немало укрывавшихся в СССР антифашистов, поздравляет Гитлера с победами, тайно рассчитывая на изматывание его вооруженных сил, и поставляет Германии необходимое ей для войны стратегическое сырье и недостающее нам самим продовольствие.

Нам объяснили, что вторжение Красной армии в Польшу является не вступлением СССР в уже начавшуюся мировую войну на стороне Германии, а началом осуществления освободительной миссии СССР. Однако ожесточенное сопротивление подобному «освобождению» финнов, переполнившее ранеными даже старопромыслов-скую больницу, вызвало у нас сомнения в солидарности трудящихся всех стран с Советским Союзом. Знакомясь в больницах с изувеченными красноармейцами, мы не могли не задумываться, не постигнет ли вскоре такая участь и нас. Но учитель истории укрепил наш исторический оптимизм, разъяснив, каким достижением солидарности трудящихся и освободительной миссии СССР является добровольное включение в него трех прибалтийских стран и Бессарабии. Разделяя радость руководства, что граница страны отодвинута на запад, мы не понимали опасность превращения ее в непосредственную границу с Германией, на которой для разгрома нашей страны сосредоточивались войска, не истрепанные, а закаленные успехами.