Читать книгу Дома и люди. Из истории петербургских особняков онлайн
А. И. Соллогуб
К 1827 году финансовые обстоятельства вынудили А.И. Соллогуба продать дом своему двоюродному брату Кириллу Александровичу Нарышкину, «вельможе большой руки, наружности барской, по уму и остроумию замечательному, но вспыльчивому до крайности». Нарышкин был женат на княжне Марии Яковлевне Лобановой-Ростовской, которой некогда был увлечен будущий декабрист князь Сергей Григорьевич Волконский.
К.А. Нарышкин и М.Я. Нарышкина
В молодости она, по его словам, имела такое хорошенькое личико, что ее называли «головкой Гвидо» (то есть в духе итальянского художника XVII века Гвидо Рени. – А. И.). Приревновав княжну к более счастливому сопернику, Кириллу Александровичу Нарышкину, Волконский нашел повод придраться к нему без всякой причины и вызвал на дуэль. Но, как пишет он в своих воспоминаниях, «мой антагонист мне поклялся, что не ищет руки моей дульцинеи, и год спустя на ней женился». В 1827 году Карл Брюллов на превосходном акварельном портрете запечатлел супругов Нарышкиных во время конной прогулки в окрестностях Рима.
Плодом их брака стала замечательная женщина своего времени Александра Кирилловна Нарышкина, вышедшая в 1834 году замуж за графа Ивана Илларионовича Воронцова-Дашкова. «Много случалось встречать мне на моем веку женщин гораздо более красивых, может быть, даже более умных… но никогда не встретил я ни в одной из них такого соединения самого тонкого вкуса, изящества, грации с такой неподдельной веселостью, живостью, почти мальчишеской проказливостью», – отозвался о ней В.А. Соллогуб.
После смерти Кирилла Александровича домом несколько лет владел сын, Лев Кириллович, а в 1845 году он продал его графине Анне Алексеевне Орловой-Чесменской, дочери одного из главных сподвижников Екатерины II в начальный период ее царствования. Коренная москвичка, графиня бывала в Петербурге лишь наездами и не жила здесь подолгу. Единственная дочь и наследница огромного состояния, Анна Алексеевна при жизни отца вела не совсем обычный для сверстниц ее круга образ жизни: до упаду танцевала на балах, особенно отличаясь в русских плясках, а в манеже графа изумляла зрителей, «выдергивая на всем скаку ввернутые в стены кольца, а также срубая картонные головы с надетыми на них чалмами и рыцарскими шлемами».