Читать книгу Реки жизни онлайн
Дед Тихон, бабушка Саша и мама (1940г.)
По возвращении на родину бывший военнопленный окунулся в кипучую деятельность Комитета бедноты по устройству новой жизни. Первым секретарём Комбеда был и его брат Фёдор, очевидно возвратившийся после февральской революции из армии домой (см. ниже), но к моменту возвращения деда из плена брат уже был призван в Красную армию, где и предположительно вскоре погиб в боях с белыми.
Самым важным и болезненным для крестьянина был вопрос о земле. Пообещав землю, большевики перетянули на свою сторону крестьянство – основное население России. После революции землю, наконец, стали бесплатно раздавать тем, кто её обрабатывал. Нарезáли её уже по количеству едоков в семьях, включая и лиц женского пола. Земля деда, как и у многих на Зайцевом конце, находилась за речкой слева от оврага Бруслановка и Зайцева леса. Земли было не так уж и много, чтобы стать богатым, но не так уж и мало, чтобы суметь легко её обработать собственными силами. Работали на ней все от зари до зари и от мала до велика. Потом, всего через десять лет, они снова её у них отберут. Власть пролетариата в союзниках уже не нуждалась, она теперь и без них крепко стояла на ногах.
Летом 1919 года старший сын деда и мой будущий дядя Николай вместе с другими сверстниками погнал лошадей в ночное. Утром, когда он вернулся из ночного, дед не хотел его пускать домой: вместо трёх исправных жеребцов дядя Коля пригнал на двор каких-то двух доходяг. Оказалось, что ночью на костёр ребятишек налетел казачий разъезд из известной дивизии Мамонтова, прорвавшейся через фронт в тыл красным, и явочным порядком забрал у них всех хороших коней, оставив взамен расписки и загнанных больных лошадей. Десятилетний дядя Коля попытался было «качать права», но казачий урядник приказал всыпать «правоведу» пяток горячих, и разъезд был таков.
В 1930 году в Курапово приехал «двадцатитысячник» Швецов и стал организовывать колхозы. Дед Тихон вступил в него одним из первых. «Неразумная» бабка Семёниха стала, было, возражать, но дедушка цыкнул на неё и тем решил спор в пользу коллективизации. Бабка потом вспоминала, что не могла без слёз смотреть на то, как их обобществленного буланового жеребца истязал какой-то «активист» колхоза – пьяница и бездельник, сроду не имевший в своём хозяйстве даже козы, не то что лошади!