Читать книгу Парадокс Крапивина онлайн

– Да я тебе говорю, так просто не может быть! Статистически это невозможно, – почти кричал Арсений.

– Да знаю я, – махнул рукой Петр, – есть ложь, большая ложь и статистика.

– Ненавижу это выражение. Один дурак сказал, тысячи повторяют. Статистика – такой же инструмент, как любой другой. Можно топором наколоть дров, можно убить соседа. В топоре ли дело?

– Ну что там с твоим топором? – устало спросил Петр.

Он уже был готов выслушать что угодно, лишь бы Сеня перестал так нервничать. Но тот даже толком сказать ничего не мог, лишь бегал, размахивая руками, да причитал про какого-то старого писателя.

– Смотри, – Арсений достал исчерканный блокнот, – я опрашивал людей сам и через социальные сети, использовал вторые и третьи руки, собрал базу данных на десятки тысяч человек. Отбросим тех, кто читает мало, или другие жанры, а также тех, кто слишком молод. Так вот, из оставшихся половина знала и читала Крапивина с детства, знали их родители, родственники, друзья. И половина впервые услышала только в нулевых! Как это возможно вообще?

– Ну и что из этого следует? Я вот знать не знаю этого Крапивина и сейчас.

– Так в том и дело! Ты не знал и не знаешь, и, вероятно, знать не мог, ты же книжек даже в детстве не читал. А я говорю о тех, кто должен был знать, но не знал!

Силясь донести свою мысль, Сеня вскочил и нервно ходил по комнате туда-сюда, вызывая у друга морскую болезнь. Петр уже сто раз пожалел, что вообще впустил его.

– Слушай, но нам-то какое дело до этого Крапивина, знает его кто-то или нет?

– Да не в Крапивине же дело!

– А в чем тогда?

– Прости, прости, Петя. Ты хороший друг, но, боюсь, не понять тебе. Прости.

Арсений похлопал товарища по плечу, схватил блокнот и убежал. Стукнула входная дверь, Петр вышел в коридор, выглянул на лестничную клетку, но там уже было пусто, только гудел уехавший лифт. Вернувшись на кухню, он допил холодный чай, убрал в буфет непочатую бутылку коньяка и долго смотрел в окно. Нет, Сенька, конечно, нес какую-то чепуху, но так воодушевленно, что теперь Петр ощущал какую-то смутную тревогу, природу которой не мог объяснить.