Читать книгу Ванечка и цветы чертополоха онлайн

Вопреки ожиданиям, глядя на это жалкое место, он ничего и не чувствовал больше, кроме жалости. Он предполагал, что воображение его разыграется, и он будет мучаться ревностью и злостью, но… нет. Только жалость и больше ничего. Скорее всего он не почувствовал бы и этого, если бы не знал, что девушке было мучительно больно, а парню неловко и стыдно. «Надеюсь, хоть целоваться им было приятно», – утешился Палашов. Он бросил сено назад и поднялся, продолжая осмотр.

Взгляд упёрся в сеновал, достаточно высокий, но ближе к краю довольно резко сходящий на нет. Там, возле стенки, затаился Ванька, когда сено впервые содрогалось под Тимофеем и Олесей. Палашов не понимал Себрова. Каково это и зачем – ходить за девчонкой, следить за ней, но не подходить и не разговаривать? «Она, наверное, понятия не имеет, что нравилась ему. Застенчивый он был, что ли? А, может, у него мания была такая – преследовать её? Дневник поможет разобраться или окончательно запутаться. Лежать тихонько в сене рядом, когда на твоих глазах творится такое с девушкой, которую ты якобы любишь?! Да даже если бы он просто вылез из сена и сказал им что-нибудь, а потом просто ушёл, он бы в любом случае расстроил планы Глухова. Неужели же он боялся по морде схлопотать? Что же он, трус, получается? Нет, не может быть. Он же собирался в мореходку. Наверное, он что-нибудь понял про Олесю в тот миг. Или про себя. Например, что розовый туман в голове не имеет никакого отношения к реальной девушке».

Он почесал затылок и посмотрел в дальний угол сеновала. Вот здесь, по всей вероятности, были Певунов с Женькой Ивановой. «Он жестокий, этот Денис? Со слов ребят я понял, что он больше всех Ваньку лупил. За то, что тот белая ворона? Ну, с этим красавцем мы ещё побеседуем». В серединке развлекались Лёшка Рысев и Дашка Журавлёва. «Что она в нём нашла? Из-за того она с ним, что он байки всякие там травит? Весёленькая парочка!» Возле двери тоже возвышалась куча сена, как между стойлом и загоном для овец, – ложе, на котором в очередной раз отдалась Олеся Тимофею, при всех, пусть и в темноте.