Читать книгу Ванечка и цветы чертополоха онлайн
– А, вы дошли до учебного заведения. Что ж. Никакого секрета тут нет. Пишите: Московский государственный художественно-промышленный университет имени С. Г. Строганова, специальность – монументально-декоративное искусство, художник, живопись, перешла на третий курс.
– Круто! – сказал он, дописывая. – Прописана ты с мамой?
– Да. Седьмой этаж. Подъезд у нас всего один.
– Девушка с седьмого неба!
– Мартовский кролик с седьмого неба!
– Одарённый мартовский кролик с седьмого неба! Ты сама поступила?
– Занималась с детства. Поэтому смогла сама. И учусь на бюджетном.
– Стипендию получаешь?
– Да.
– Участвуешь в выставках и просмотрах?
– Да.
– Короче, одарённая графинечка! Слушай, графинечка, мы с тобой сами друг друга доводим. Надо нам как-то полегче.
– Поэтому молчите. Не начинайте снова.
– А хочется-то как начинать снова и снова. – Он встал, она отпрянула в сторону. – Да не бойся ты, садись на моё место.
Он потянул её за предплечье, а сам шагнул за стул. Она покорно села и дотронулась до того места на руке, к которому он прикоснулся, потом обернулась на него. Он не стал смотреть ей в глаза, а начал ходить диким зверем в вольере вперёд-назад.
– Ты ведь прочла всё, что я тут настрочил? – В конце вопроса он немного приостановился и посмотрел на неё. – Тебя всё устраивает? Ты ведь мне так рассказывала? Я всё правильно понял?
– В общем, да. Только – другими словами. Не такими…
– Не такими казёнными, хочешь ты сказать?
– Да.
– Так протокол же, а не роман.
– Ясно.
– Раз всё ясно, расставь свои автографы внизу каждой страницы.
Он подошёл, пошуршал бумагой в длинных пальцах, проверяя порядок написанного. Подал ей ручку, глядя, как она берёт её в девичью худенькую руку, запоминая и мысленно целуя каждый палец.
– Давай. Начинай. Каждый лист от начала до конца.
Голос его зазвучал грубовато, походка развязанная. Таким способом он пытался снова стать следователем. Ему хотелось ругаться непристойными словами, плеваться, оказаться в тюрьме, в казарме, рядом с мужиками, рядом с каким-нибудь матёрым преступником, которому хочется треснуть по зубам, а не рядом с благородной девицей, с которой надо играть первосортного кавалера. Сейчас, когда она аккуратно, методично и элегантно украшала каждый лист вензелями на простую и даже смешную фамилию Кирюшина, ему хотелось её унизить, представить падшей девкой и обращаться с ней грубо, как ему вздумается, причинить ей боль. Отчего всё это, ведь он никогда не был груб даже с продажными девками? Наоборот, он был с ними подчёркнуто вежлив и тактичен, стараясь внушить им свою манеру, облагородить их. Неужели ему до того необходимо владеть и повелевать ею, что он готов сделать из ангела падшую женщину? Безумие какое-то! Может быть, ему просто хотелось вернуть жизни привычный баланс: слишком хорошее надо замарать, слишком плохое – возвысить, чтобы получилось нечто среднее, что и походит больше всего на жизнь? С другими людьми он так часто старался привнести в мир доброе и возвышенное, что, столкнувшись с совершенством в его понимании, у него возникла потребность это совершенство опустить. Мила никак не вписывалась в его жизнь, путала его, пугала его чувствами, которые в нём пробуждала: то похоть, то желание преклоняться перед ней. Он – следователь среднего звена, которому некогда ухаживать, некогда романтизировать свою жизнь, ведь он постоянно разгребает и хлебает грязь человечества. Она – родник, живой источник, в котором просто намутила какая-то сволочь. Хлебнув чистой воды вместо привычной грязи, он, видимо, ошалел, во всём его существе произошёл сбой. Он не знал, как ему реагировать на всё то безобразие, которое творилось у него в душе, которое рождалось в нём в присутствии чудесной девчонки под простоватой фамилией Кирюшина.