Читать книгу Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 онлайн

В версии защитника предательство было результатом обстоятельств: «Мне казалось, что мой слух меня не обманывает, подсудимый был искренен, когда говорил, что не добровольное желание, не его личная инициатива, а проклятые условия толкнули его на провокацию <…>. И если в отношении Малиновского мы спросим, что же, его добрая воля заставила его быть провокатором или проклятые условия жизни толкнули его в щупальца жандармов с инквизиторской психологией, которые творили из человека провокатора, то всякий скажет: конечно, последнее. <…> И вот когда мы спрашиваем Малиновского, что обусловило этот первый шаг его, этот первый надлом, трещину, в его совести, когда он стал провокатором, то он нам говорит, что та общая система, которая была принята у этих тонких спекулянтов по части опустошения человеческой души. <…> Меня интересует, было ли то, что можно назвать психологической пыткой? Почем мы знаем, какие мысли бродили в голове Малиновского, мы не можем проникнуть в его мозг, как это хотел сделать обвинитель. Только ли корыстное тщеславие толкнуло его на преступление, или в данном случае мы имеем психологическую загадку. <…> И в данном случае скажу, что Малиновский человек с тем надломом воли, которые часто проявляются в уголовных делах, человек со злосчастной судьбой, и такие люди будут достоянием психолога, историка». То есть Малиновского нужно было рассматривать как социальный, исторический феномен: объяснить, а не осудить. «Вы здесь слышали, что свидетели случайные говорили, что тяжело было смотреть на Малиновского, он рвался, мучился этой двойственностью, это подтверждает и он сам, было что-то больное, что-то мучительное во всей его жизни. У него постоянная борьба: с одной стороны, социалист, с другой стороны, предатель социализма – провокатор, и, что же, этот человек вырывается из-под тисков провокации». И наконец защитник окончательно перешел в этический регистр, описывая нынешнего Малиновского как раскаявшегося и заслуживающего снисхождения: «…когда живая человеческая душа терзается, конвульсирует, тогда она острее начинает сознавать всю глубину своей вины, земля нас успокоит, а агония, которая в душе провокатора и социалиста, она ужасна»32.