Читать книгу Девочка и тюрьма. Как я нарисовала себе свободу… онлайн

– А куда ты денешь этот портрет?

– Я же сказала, опубликую на своей страничке в соцсети…

– И это все увидят? Зачем? Не надо! Я не хочу!

– Ну хорошо, – я пожала плечами, и совершенно не стала спорить. Нет так нет. Это лишь один из сотен портретов. – Хочешь, я порву рисунок прямо на твоих глазах? Не проблема… Только ты подумай, вдруг ты для этого тут и оказалась, чтобы в итоге твой портрет оказался в моей галерее?..

Лариса подумала немного и сказала: «Ну хорошо, публикуй»… Я и опубликовала.

А на апелляции Ларисин приговор – три года колонии – остался в силе, и тогда она немного оттаяла. Стала улыбаться, стала выглядеть более расслабленной. И когда пришло время этапирования, вся камера скинулась и собрала ей необходимые вещи: сумку, продукты, предметы гигиены, одежду.

Ну а «вишенка на торт» прилетела к нам от этой Ларисы спустя пару месяцев. Когда пришел наш оперативник Артем, надзирающий за нашей камерой, и сообщил, что одна из наших бывших сокамерниц – а именно эта Лариса – накатала на СИЗО-6 жалобу. Как будто бы ее здесь, в данной камере, притесняли, мучили, чуть ли не били. Мы смотрим на Артема растерянно, а он не менее растерянно смотрит на нас: мол, что за фигня? Ведь за такие жалобы кто-то нехило дрючил сизошное начальство, а оно дрючило всех нижестоящих.

Артем раздал всем распечатанные бланки для объяснительных и вежливо попросил – именно попросил, так как формально к такому не принудишь – написать тех, кто помнит эту Ларису, как все было на самом деле. Девчонки, возмущенные таким неслыханным поклепом, конечно же, согласились. И написали, что никто никогда не притеснял гражданку такую-то, и вообще она сама была асоциальной и скандальной особой… В тот день Лариса, думаю, икала очень долго – столько «добрых» слов было сказано в ее адрес…

Вообще я не никогда не считала, сколько портретов в итоге я нарисовала в этой «большой» камере. Думаю, за все время около двухсот-трехсот. И я надеюсь, что моменты рисования этих вот портретов стали чем-то чудесным и существенным в общечеловеческом смысле. Ведь это были моменты, словно бы вырезанные из реального вольного мира и вклеенные в тюремную действительность.