Читать книгу 7 ПРОРОКОВ. Антропология мирового кризиса онлайн

Человек добр по природе своей! Руссо восстаёт против кальвинизма своего детства, утвердившего абсолютную испорченность человеческой природы в результате первородного греха. Человек по природе добр! Его развращают науки, искусства, и вместе с ними социальные учреждения!

За своё «Рассуждение» Руссо был удостоен премии. Всё просвещённое общество рукоплескало своему обличителю. Наступило десятилетие самой плодотворной деятельности и непрерывного торжества великого мыслителя.

Руссо не давали покоя. Светские дамы посещали его и осыпали приглашениями на обеды и ужины. Принял он и приглашение посетить родной город. Вернувшись к своей старой вере (что кажется невероятным после озарения в Венсенском лесу), он стал гражданином Женевы.

Дижонская академия объявила новый конкурс на тему «О происхождении неравенства между людьми и о том, согласно ли оно с естественным законом». В 1755 году появилось в печати ответное «Рассуждение» Руссо, посвящённое женевской республике. Если в первом «Рассуждении» он обличал науки и художества за их развращающее влияние, то в новом фантастическом сказании о том, как люди утратили своё первобытное блаженство, Руссо предал анафеме все основы гражданского быта – собственность, государство, законы. В этом «Рассуждении» Руссо в первый раз отрицал учение о первородном грехе.

Светское общество опять с ликованием приветствовало своё осуждение. Госпожа д’Эпине построила для Руссо дачу на территории своего загородного имения близ Сен-Дени. Весной 1756 года Руссо переехал в свой «Эрмитаж»: соловьи распевали под его окнами, лес стал его «рабочим кабинетом», давая ему возможность целые дни блуждать в раздумьях.

44-летний Руссо страстно влюбился в 26-летнюю графиню Софи д’Удето, любовницу поэта Сен-Ламбера. Сен-Ламбер был в походе. Руссо плакал у её ног, одновременно укоряя себя за измену «другу». Однако Софи, влюблённая в Сен-Ламбера, попросила Жан-Жака удовольствоваться ролью друга. В изменённом и идеализированном виде эта история была использована Руссо в сюжете его романа «Юлия, или Новая Элоиза».