Читать книгу 7 ПРОРОКОВ. Антропология мирового кризиса онлайн

По мнению Декарта, дух познаёт мир не через тело (чувства), а по наитию. Декарт перестраивает человеческий разум по ангельскому образцу. Ангелы – бестелесные существа. Ангелы познают не чувствами, а посредством врождённых идей, которые они получили от Бога в момент их сотворения. Ангелы познают сотворённое непосредственно, прямо, по наитию. Они не рассуждают, а видят. «Ясные и отчётливые идеи» Декарта, как и ангельские идеи, исходят от Бога, а не от материального мира. По мнению французского философа, человеческий интеллект, как и ангельский, не рассуждает, а сразу видит реальность такой, какая она есть.

Если по Декарту дух не нуждается в теле, то тело, в свою очередь, не нуждается в духе: это машина, которая движется сама собой.

Декарт преувеличивает возможности человеческого духа и принижает достоинство человеческого тела. Он не понимает, что человек – не ангел, а тело человека – не машина: его поддерживает и оживляет дух.

Картезианский человек – не человек. Это ангел или машина. Декарт по сути отец как современного идеализма, так и материализма.

ЧУВСТВА НАС ОБМАНЫВАЮТ

Ошибочно считать, что идеи (понятия) исходят из вещей, – утверждает Декарт. Люди, – говорит он, – склонны верить, что посторонняя вещь запечатлевает в них свой образ, но это только вера, а не доказательство. «Чувства часто нас обманывают», поэтому познание внешних вещей должно осуществляться умом, а не чувствами.

Декарт не понимает, что человек познаёт интеллектом и чувствами одновременно. Только ангел в силах познавать одним интеллектом.

В сфере познания Кант доведёт до конца дело Декарта. Он, грубо говоря, скажет французскому философу: «Ты прав, Рене, когда говоришь, что чувства бесполезны в процессе познания, но ты заблуждаешься, когда утверждаешь, что человек познаёт по наитию. Мыслящий интеллект познаёт лишь мысль о вещи, а вот саму вещь, стоящую за этой мыслью, познать невозможно».

Декарт закрыл традиционный путь познания и открыл новый, но этот новый путь оказался неверным. «Методическое сомнение» Декарта («сомневаюсь, чтобы познать реальность») обернулось у Канта сплошным агностицизмом («я познаю только свою мысль, бытие непостижимо, реальность непознаваема»), а у Гегеля – абсолютным идеализмом («моя мысль и есть бытие, нет смысла искать его вне моей мысли, моя мысль производит реальность»).