Читать книгу Умри вместо меня. Повести и рассказы онлайн

– все плыло, кружилось перед глазами. Дождалась! Свершилось невероятное. Чего не могла дождаться в жизни. Вот ведь какой финт копытами! Она еще успеет побывать замужем на излете своих считанных дней. Ната, пожалевшая, обласкавшая, допустившая до своей семьи, это твоя последняя милость, подарок. Уже с того света.

Неизвестно кем снятая речная посудина, с пьяной музыкой, с прыжками за борт, надоевший плеск воды

– все, все растворилось, размякло в ней, обернулось сладкой мелодией. Даже губная гармошка, лежавшая у Пети на коленях, показалась свирелью Пана, с итальянской картины. Ее последние месяцы станут щемяще

– сладкими, как Ремарк, «Жизнь взаймы». Когда смерть рядом, но есть и любовь, и они так переплетаются, и непонятно, что важнее.

Почему Петя ничего не говорит о чувствах, к ней, совсем не говорит. Почему? Ничего, еще скажет. Агния вытерла слезы, встала, распрямила спину. Начнется новая жизнь.

– Ты не ответила мне, Анюша.

– Где

– то далеко прозвучал Петин голос.

– Как не ответила?

– Она осыпала благодарными поцелуями его лицо, словно ставшее родным.

– Ты прямо как молодая,

– смутился Петенька, а она вела его на горку, к кирпичному красавцу, в свои хоромы, где они будут жить. Не в его же малогабаритке, с паутиной в аквариумах.

Петя, приглушив дыхание, ступал по мягкому ковру, Агния слышала, как хрустнули у него пальцы, видела, как по

– кошачьи вспыхнули глаза в сумраке коридора. Будто не веря, что ему предстоит здесь обитать, Петя медленно рассматривал европейскую кухню, морские накаты на стенах комнаты.

– Скажешь, это все твой племянник?

– Нет, Петя, не хотелось говорить сразу. Я получила наследство, умерла моя дальняя родственница, в Америке.

– В Америке, так в Америке,

– бросил Петя, не глядя на нее.

– Мы обязательно повесим портрет Наты, ты найдешь место…

– Зачем это тебе? Не понял.

Выходит, Петенька, перешел от одного терапевта к другому.

– Агнии было грустно и смешно.

Они сходили в магазин за шампанским, и Петя остался у нее.

Ночью он ее разочаровал. Да, не гондольер. Огурчик, советский авокадо. Такой тщедушный голышом, на ее царской кровати, он нервно требовал: