Читать книгу Монохон. Короткие истории о жизни в Иркутске онлайн

Особенностью было то, что Галя-книгоноша книги подписывать любила.

Достанет книжку, помедлит, откроет форзац и в кавычках напишет: «Гой ты, силушка, не покидай меня, воспари и обогрей меня…» Или другое что-нибудь похожее.

А потом вдруг плакать начнет и нараспев повторять: «Это я за Русь нашу переживаю, как ей маяться, уж бы кто-нибудь помог…»

Как она жила, догадаться было невозможно. Семьи у Гали не было. Был ли дом, тоже неизвестно. Обижали ее часто, гнали. Согревалась тем, что книги носила и дневник свой по строчкам раздавала.

Еще очень любила чай пить.

Не знаю, живет ли сейчас Галя в Иркутске и какие там сейчас книгоноши. Одну Галину книжку я с собой вожу. Сначала она со мной в Петербурге прожила, а потом в Англию поехала.

Иркутский Дом литераторов, двухэтажный деревянный особняк, был «домом с прошлым» – возраст его перевалил за сто лет, в начальной поре по его многочисленным мебелированным комнатам ходила купеческая семья. К середине двадцатого века этот дом стал оплотом высокой культуры, пристанищем надежд начинающих словотворцев и маститых сибирских писателей.

В девяностые годы одним из главных в этом иркутском доме считался поэт Ростислав Филиппов. Исполин, громадного роста, с большими руками и ногами, он был похож на возвышающийся над равнинами Везувий. За глаза товарищи называли его на французский манер Жираф Филипп или по-братски Ростик. В юности Ростик учился в семинарии, но, недоучившись, нырнул в бурлящие воды журналистики, выйдя из нее сложившимся поэтом. В иркутской кулуарной жизни Ростислав Филиппов хорош был в двух ипостасях. Он по-особенному, с разгулом пил водку, не закусывая, что было удобно в условиях гастрономической пустоты эпохи. И, вкусив запредельного по своей значимости напитка, вспоминал выученные в семинарии тропари, приуроченные к двунадесятым праздникам. Тропари Богородице, а также всем святым, в земле российской просиявшим, иркутский поэт Ростислав Филиппов мог воспроизвести на все шесть гласов, а этим свойством, надо сказать, не всегда обладают и сами студенты семинарии. Последний факт был несомненным преимуществом по отношению к другим иркутским литераторам, которые навыком напевов шести гласов не обладали. В моей юной, незрелой, но питающей надежды жизни поэт Ростислав Филиппов, сам того не осознавая, сыграл провиденческую, определяющую роль. И случилось это следующим образом.