Читать книгу Сахалин. Каторга онлайн

Пахло сыростью, плесенью, испариной.

Кандальных перекликали по фамилиям.

Они проходили мимо нас, звеня кандалами, – а по стене двигались уродливые, огромные тени.

В одном из отделений было двое тачечников. Оба – кавказцы, прикованные за побеги.

Один из них, высокий, крепкий мужчина с открытым лицом, смелыми, вряд ли когда отражавшими страх глазами, – при перекличке, громыхая цепями, провез свою тачку мимо нас.

Другой лежал в углу.

– А тот чего лежит?

Тачечник что-то проговорил слабым, прерывающимся голосом.

– Больна она! Очень шибко больна! Слаба стала! – объяснил татарин-переводчик.

Во время молитвы тачечник поднялся и стоял, опираясь на свою тачку, охая, вздыхая, напоминая какой-то страдальческий призрак, при каждом движении звеневший цепями.

Вы не можете себе представить, какое впечатление производит человек, прикованный к тачке! Вы смотрите на него прямо с удивлением.

– Да чего это он ее все возит?

И воочию видишь, и не верится в это наказание.

По окончании проверки кандальные пели молитвы.

Было странно слышать: в номере – 40–50 человек, а поет слабенький хор из 7–8. Остальные – все кавказцы…

Меня удивляло, что в кандальном отделении не пели «Христос Воскресе».

– Почему это? – спросил я у смотрителя.

– А забыли, вероятно!

Люди, забывшие даже про то, что теперь пасхальная неделя!..

Пятый час. Только-только еще рассвело.

Морозное утро. Иней легким белым налетом покрывает все: землю, крыши, стены тюрьмы.

Из отворенных дверей столбом валит пар. Нехотя, почесываясь, потягиваясь, выходят невыспавшиеся, не успевшие отдохнуть люди; некоторые на ходу надевают свое рванье, другие торопятся прожевать хлеб.

Не чувствуется обычной свежести, бодрости трудового, рабочего утра.

Люди становятся шеренгами: плотники – к плотникам, чернорабочие – к чернорабочим.

Надзиратели по спискам выкликают фамилии.

Партия кандальных, идущих на работу

– Здесь!.. Есть!.. – на все тоны слышатся с разных концов двора голоса, то заспанные, то мрачные, то угрюмые.

– Мохаммет-Бек-Искандер-Али-Оглы! – запинаясь читает надзиратель. – Ишь, черт, какой длинный.