Читать книгу Граф Калиостро, или Жозеф Бальзамо. Том 2 онлайн
Николь между тем стала задумчива и раздражительна.
– Ну же, идите спать, сударь, – сказала она. – Тогда и я смогу лечь в постель.
– Погоди, Николь.
И тут зазвонил колокольчик у входа; Таверне вздрогнул, Николь так и подскочила на месте.
– Кто бы это в половине двенадцатого ночи? – спросил барон. – Иди взгляни, детка.
Николь пошла отворять; она спросила у посетителя имя и приоткрыла дверь на улицу.
Воспользовавшись этим, на улицу со двора бесшумно проскользнула какая-то тень; тем не менее маршал – потому что это был именно он – успел обернуться и заметить удаляющуюся фигуру.
Николь, сияя, пошла вперед со свечой.
– Ну и ну! – улыбаясь, проговорил маршал, следуя за нею в гостиную. – А ведь этот старый проказник Таверне упоминал мне только о своей дочке!
Герцог был из тех людей, которые все подмечают с первого взгляда.
Ускользнувшая тень навела его на мысли о Николь, а Николь – на мысли об этой тени. По смазливому личику девушки он догадался, зачем пожаловала эта тень, а едва он разглядел хитрый взгляд, белоснежные зубы и тонкий стан субретки, как ее характер и склонности стали ему совершенно ясны.
В дверях гостиной Николь объявила не без волнения:
– Его светлость герцог де Ришелье!
В этот вечер имени герцога суждено было производить сенсацию. На барона оно произвело такое впечатление, что он встал с кресла и пошел прямо к двери, не веря собственным ушам.
Но не успел он дойти до порога, как в полумраке коридора увидел г-на де Ришелье.
– Герцог! – ахнул он.
– Да, любезный друг, он самый, – отозвался Ришелье как мог дружелюбнее. – А, после давешней нашей встречи ты удивлен. Тем не менее я здесь. Дай же мне руку!
– Чрезмерная честь для меня, ваша светлость…
– Ты становишься глуп, мой дорогой, – сказал старый маршал, отдавая трость и шляпу Николь и усаживаясь в кресле поудобнее, – ты оброс мохом, ты заговариваешься… Сдается мне, ты забыл, что значит жить в свете.
– Однако, герцог, по моему разумению, – волнуясь, отвечал Таверне, – прием, который ты давеча мне оказал, был столь недвусмыслен, что ошибиться было невозможно.