Читать книгу Бетховен и русские меценаты онлайн

В Бонне Фациус находился до двадцатых чисел июля 1794 года, после чего перевез свою семью вместе со всем имуществом в баварский Ашаффенбург – резиденцию князей-электоров Майнца, откуда продолжал неутомимо слать депеши Остерману. Из этих писем можно извлечь немало подробностей, не имеющих, конечно, отношения к музыкальным материям, но раскрывающих исторический контекст этого бурного времени.

Бетховен, живший тогда в Вене, имел, очевидно, очень смутное понятие о том, что происходило летом 1794 года в его родном Бонне, и его вряд ли можно за это винить: официальная пресса строго цензурировалась, частная переписка также подвергалась перлюстрации, если не была отправлена с оказией. Два письма, отосланных Бетховеном летом 1794 года в Бонн Николаусу Зимроку его старому сослуживцу по придворной капелле, занявшемуся нотоиздательством, выдержаны в жизнерадостном тоне. Первое из них, от 18 июня, вполне безмятежно: Бетховен говорит о гравировке своих Вариаций WoO 67 на тему графа Фердинанда Вальдшейна и предлагает отослать с оказией рукопись этих вариаций из Вены в Бонн «к моему другу, графу Вальдштейну»[22]. Между тем Фациус сообщает Остерману из Бонна 26 июня (10 июля), что страну наводнили многочисленные беженцы из Австрийских Нидерландов: вереницы повозок беспрестанно движутся по направлению к Кёльну, и несчастные люди вынуждены ночевать на улицах, в том числе и в Бонне, а в военных госпиталях, развернутых в Кёльне и близ Бонна, находится 12 000 раненых и больных[23]. Судьбы беженцев явно сильно волновали Фациуса, много работавшего ранее с переселенцами; он постоянно упоминал о бедствиях беженцев в своих посланиях к Остерману, который, разумеется, не мог и не желал ничем помогать этим людям, это было вне его компетенции, полномочий и личных интересов.

Фациус тщательно отслеживает лихорадочные переезды курфюрста-архиепископа Кёльнского, того самого Максимилиана Франца, который отправил Бетховена в Вену совершенствоваться в мастерстве у Гайдна, а с марта 1794 года перестал выплачивать ему полагавшееся содержание. Не зная исторического контекста, трудно удержаться от упреков в адрес князя, который отказал гениальному музыканту в какой-либо поддержке и вообще крайне скептически отнесся к заверениям Гайдна в том, что «самые высокие милости, оказанные Вашей курфюрстской светлостью Бетховену, окупятся с лихвой»[24]. Вероятно, Максимилиан Франц был неплохим правителем для мирного времени, но в военной обстановке его склонность к созерцательной жизни и полное отсутствие боевых качеств сыграли роковую роль в судьбе его княжества. Не обладая ни стратегическим мышлением, ни умением властно вести за собой людей, ни сильной политической волей, курфюрст метался из Бонна в Мюнстер и обратно, заезжая также в Ашаффенбург, но, похоже, его главной заботой было спасение собственной жизни (брату казненной на гильотине королевы Марии Антуанетты, безусловно, было чего опасаться) и сохранение материальных ценностей. В письме от 26 июля (6 августа) 1794 года, написанном уже из Ашаффенбурга, Фациус сообщал, что князь-электор, готовый бежать из Бонна, уже переправил в Мюнстер все драгоценности, архивы и казну[25].