Читать книгу Сиреневый бражник онлайн
Как-то накопил Алексей денег и попросил друга кузнеца кольцо медное выковать да с узором красивым чтоб было. Кузнец очень постарался, да так, что колечко славное получилось – змейки перевитые и цветы абы ромашки между ними. Как представился случай, подошёл парень к Акулине и ей протянул.
Только она взглянула:
– Что же это? – говорит.
– Подарок, – молвил Алеша.
Взяла, повертела между пальцами, хмыкнула.
– Сам сделал? – подивилась Акулина.
– Нет, кузнец знакомый.
– Недурно, – сказала девушка, сняла золотой перстень с изумрудом да в карман положила, а это надела медное.
Алеша так и смутился – дюже неловко ему стало – куда с купцовым сыном тягаться.
– Спасибо, – однако ж Акулина промолвила, ресницами взмахнула и дальше пошла.
И все бы ничего, да только на следующий день Симка, девка чернявая крыльцо подметала да похвастала, чем сударыня ее одарила.
– Хотела, – говорит на палец надеть, – да не лезет колечко. Но ничего, за такое рублей сорок дадут на рынке, не меньше.
Алеше как нож в сердце вонзила, но не сказал ничего. А Акулина-то не идёт все из головы никак.
Глава 7. Предательство
В тот день Иван Григорьевич позвал Ивана Всеволодовича на охоту на кабана. Как только приехали к будущему тестю, начали в повозку ружья укладывать да припасы на три дня. Никита так и смотрел в надежде хоть краем глаза свою ненаглядную увидеть. Но Акулина вдруг вышла сама, словно почувствовала, однако, заприметив Никиту, недовольно отвернулась, будто не видит, и поспешила в дом.
– Акулина, здравствуй! – окликнул он ее.
Спустилась девушка к нему тогда с крыльца и нехотя подошла ближе. Как же хороша была Акулина, одетая в желтый сарафан из парчи, а сверху в голубую душегрею, расшитую золотыми нитями и бисером. Нитка из белого речного жемчуга подчеркивала тонкую шею красавицы, а синий кокошник на голове, украшенный таким же жемчугом и серебром, открывал чистый и нежный лоб, пряча ее темные волосы. Никита никогда не видел более тонкой, изящной шеи, лебединой, одним словом. Да, для такой шеи он бы и десять, и двадцать ниток жемчуга не пожалел.