Читать книгу Искусство и философия. Удивительные параллели, необычные интерпретации онлайн

Фридрих Ницше, обращаясь к доклассической Греции как к образцу совершенного устройства культуры, назвал Аполлонийской стихией все, что воплощает принципы космоса и красоты, а Дионисийской стихией – проявление природного и безобразного. Ницше считал, что эти две противоположные тенденции должны компенсировать друг друга в культуре и в творчестве. Аполлон создает сон или миф, иллюзию идеалов, которые необходимы для того, чтобы не так страшно было жить в этом мире. Всю классическую европейскую культуру можно считать порождением Аполлона – это символическая знаковая сеть, которая спасает нас от экзистенциальных переживаний. Аполлонийская иллюзия создает состояние покоя и пестует индивидуальность, она реализовалась в древнегреческой скульптуре, архитектуре и в самом устройстве дорического государства. Дионисийская стихия связана с состоянием опьянения, и вместе с тем с проблесками реального и ощущением трагического. А что такое ощущение трагического? Трагическое это осознание беспомощности перед волей судьбы, перед роком, ощущение смертности и невозможности управлять нашей жизнью. Греческая трагедия как драматургический жанр возникла на почве идеи судьбы, все трагические герои пытаются бороться с судьбой, то есть волей богов, но у них ничего не выходит, и они в конце погибают.

Дионисийский культ нарушал покой индивидуумов, создаваемый официальной классической правильной культурой, и позволял человеку слиться с Первоединым, как говорит Ницше[11], с природой и другими людьми. Поскольку мы все замкнуты внутри своего сознания и не можем преодолеть границы своего тела в том числе, только опьянение и музыка позволяют нам на телесном уровне раскрепощаться и как будто бы выходить за рамки самого себя, преодолевать наше вечное одиночество. На дионисийских праздниках главным видом искусства была музыка, но тогда у греков она представляла собой синкретическую форму, то есть одновременно и танец, и музыку, и поэзию, так называемые дифирамбы и «трагодии», что буквально означало «песнь козлов». Люди одевались в шкуры козлов, изображали сатиров, пели гимны в честь бога Диониса. Дионисийская стихия давала возможность выплеска инстинктивных желаний, природных порывов, экзистенциальных противоречий, что освобождало и приближало к истине бытия, как сказал бы М. Хайдеггер, к ощущению того, что мы живы, через телесные переживания. И в том числе Дионисийская стихия определяла эстетику безобразного, что было унаследовано в дальнейшем Христианской культурой.