Читать книгу Норильчонок. Всполохи детства онлайн
(Москва.1973 год)
- Цветной бульвар. Московский цирк.
- Весь вечер на манеже клоуны.
- И я к руке отца прилип.
- Всё интересно, не знакомо.
- Четыре мне. Уже большой.
- Темно на улице, и ливень.
- И на асфальте предо мной
- в огромной луже, горделиво,
- два перевёрнутых коня.
- Упавших с крыши, вверх ногами
- И в обрамлении огня
- Висит афиша перед нами.
- У гардероба суета. Людей толпа
- и, в общем, давка.
- Смеётся мама. Молода.
- Её оберегает папка.
- У мамы «полон рот забот».
- А про меня, как позабыли.
- Меня толкали все, и вот,
- мы спешно вверх засеменили.
- Вошли. Большой и круглый блин
- к нему скатилися ступеньки.
- Теперь шагаем мы по ним
- к своим местам, болят коленки.
- Ну сколько можно. Вверх и вниз
- Уже меня садите в кресло.
- У кресла я вообще завис,
- оно роскошно и чудесно.
- Малины бархатный отлив
- По спинке, по подушке места.
- Я взгромоздился и затих.
- Сейчас хоть будет интересно?
- Про Дядю Стёпу я читал,
- читать в четыре научился.
- Зачем, войдя сегодня в зал,
- он предо мною взгромоздился.
- Такого гадства от него
- не ожидал я, право слово.
- Так, мне ж не видно ничего.
- Я засопел, надулся снова.
- Отец мне: «Щёки подбери!
- Чего ты их развесил снова»?
- Я вздрогнул: «Чьёрт» и «Побьери»!
- С «Брильянтовой руки» знакомо.
- Вступилась мама: «Ты чего?
- Ему из-за спины не видно».
- – Да, мне не видно ни-че-го.
- и тихо выдохнул: «Обидно».
- А представление идёт.
- Смеётся зал. Мне не до смеха.
- Я весь подался чуть вперёд,
- там тюбетейка у узбека.
- Вам хорошо. Вам видно всё.
- А мне уже до слёз обидно.
- Ведь мне не видно ничего,
- вот ничегошеньки не видно.
- Сопел я. Дулся и сползал
- с малиновой подушки кресла.
- Тут папа пальцем показал
- на замечательное место.
- В многоступенчатый проход,
- что меж рядами, где ступени.
- Я поднял взгляд, увидел вот,
- мой классный папка. Просто гений!
- В проходе, просто чудеса.
- Сидеть не надо на ступени.
- Как в поезде, что вёз сюда,
- с бочков прикручены сиденья.
- Вот устремляюсь я в проход
- – Колени, ноги, извините.
- Я вырвался, прости народ,
- Мне просто хочется всё видеть.
- Сиденье. Это «дре-ман-тин».
- Он как искусственная кожа.
- Я помню, в поезде я был,
- мне это объяснил прохожий.
- Ну на пружинах у него крепёж.
- Чтоб не мешал в проходе.
- Его так просто не возьмёшь,
- но я упёртый по природе.
- Пыхтя, сопя, опять пыхтя.
- Я опустил со скрипом место.
- И гордо попу взгромоздя,
- сел в отвоёванное кресло.
- Вот на манеже клоун и клоун,
- и тётя с рыжим париком.
- Они все бегают с бревном.
- Огромным. Зал лежал ничком,
- он весь заходится от смеха.
- Мне расскажите, в чём потеха?
- И тут скользнул, и тут поехал.
- Сначала устремился ввысь,
- меня, как выплюнуло кресло.
- Потом я покатился вниз,
- вот прямо по ступенькам. Честно.
- Не заорал. Не запищал.
- Вскочил и быстро побежал
- наверх, к предательскому месту.
- Отжал. Уселся. Интересно…
- Но кресло подлое опять,
- меня подкинуло пружиной.
- Опять лечу, мне лень считать
- ступеньки. Ну, держись, вражина!
- Я запинаюсь и бегу
- вверх по ступенькам. Я могу.
- Зал замер глядя на меня.
- Застыли клоуны на манеже.
- Я, чертыхаясь и сопя
- Отжал, уселся, интересно!
- Всё повторилось. Каждый миг.
- Взлетел, скатился. Зал притих.
- Меня клоун на руки поднял.
- Над кругом прямо, над манежем.
- И я в его руках летал.
- Я ошарашен был и взбешен.
- Но, вдруг, я клоуна узнал,
- поверьте, скромен, тих и нежен.
- Я вдруг истошно заорал:
- – Семён Семёныч!!! – Зал повержен.
- Зал, стоя нам рукоплескал,
- – Вот, будет клоун – сказал Никулин.
- И тут же место отыскал,
- и посадил в манеж на стуле.
- Спросил: «Мы можем продолжать»?
- Я важно разрешил: «Конечно»!
- Я видел каждый жест и взгляд
- Смеялся в голос. Я был рад.
- На спинку стула не взглянул.
- А был то «Режиссёра» стул.
- Вот так и сглазил дядя Юра.
- Я режиссёр, но я без стула.
- К чему вдруг вспомнилось опять?
- Ни ко двору и неуместно.
- Мне не случилось клоуном стать.
- Но, как приятно. Вспомнить детство.