Читать книгу Волчья невеста онлайн
Дом без окон и дверей –
вот где теперь будет жить Верея.
- Не взойти б до времени на крыльцо.
- Я смотрю, сестра, на твое лицо,
- как спокойно, тихо оно, бело:
- спишь, и не иначе.
- В твоем доме места нет для гостей.
- Расскажи, сестра, мне, мягка ль постель
- для твоих оставшихся здесь костей?
- Мама часто плачет.
- У тебя соседей не перечесть,
- у тебя теперь все, что хочешь, есть,
- лишь причины нет к нам обратно слезть,
- теплой стать, как прежде.
- Говорят, за огненной ты рекой,
- но я захочу – прикоснусь рукой,
- так что и не думай ты про покой.
- Мне оставь надежду,
- мне оставь не слезы, а тайный знак,
- навещай почаще меня во снах,
- не забудь, что здесь у тебя сестра.
- Приходи обратно.
- Я пойду навстречу – тебя встречать
- по путям тумана да в черный час.
- На тебе печать, и на мне печать,
- и они – как клятва.
Мгновение это не будет долгим
Ты ведь не желаешь мне смерти?
- Мгновение это не будет долгим,
- но ранит так сильно, что навсегда.
- Вопрос слишком прост. Говоришь, что любишь,
- сдаваясь под собственным своим «да» —
- так рыба прощает, когда крюками
- ее, вынимая, калечат плоть,
- за тот миг единственный, когда руки,
- что держат ее, дарят ей тепло.
- Недолго стоял под напором Гамельн:
- он был обречен на чуму и крыс.
- Так был ль спасением в самом деле
- мольбы услыхавший его флейтист?
- Мелодией голос тебя уводит,
- и ты поддаешься, мягка, слаба,
- не видя, как пальцы его, что гладят,
- сжимаются крепче, чтобы сломать.
- Как тонущий в воздуха взять попытке,
- ты бьешься, пытаясь спасти хоть часть,
- ты держишься там, на краю рассудка,
- что просит тебя в ответ промолчать,
- но яда испивший не ценит воду.
- И ты, поддаваясь его глазам,
- сдаешься, шагая навстречу бездне,
- и делаешь то, что он приказал.
Эта песня
- Ненасытная дерзость, слепая ярость —
- в этом горьком напитке не нужно хмеля,
- он и так опьяняет. Смотрю в глаза, и…
- Разве так на добычу не смотрят змеи,
- заставляя застыть, подчиняясь воле?
- Ждать броска и клыков твоих, не боясь, и
- понимать, что любой шрам, что ты оставишь,
- лишь еще один символ топящей страсти.
- В это стылое утро, пустой рассвет, где
- мои руки тебя не нашли в объятьях,
- небо серостью пело, и его тяжесть
- была гимном печальным моей утрате.
- Как дрожала под лаской моих ладоней,
- так дрожи, зная, что я иду по следу.
- Ты споешь мне, Эвтида, и эта песня
- будет алой, пронзительной и последней.