Читать книгу Психотехнологии. (Базисное руководство) онлайн

Наконец Лейбниц, который был таким же блестящим математиком и физиком, как и философом, прекрасно понимал необходимость создания совершенно новой науки, способной продемонстрировать, обосновать и просчитать сложную картину реальности, из которой невозможно исключить «разнокалиберную» информационную активность души-монады. Разумеется, такая новая наука должна была действовать на основе обновленных априорных методологических принципов, разительно отличающихся от традиционных допущений естественно-научного подхода. И вместе с тем это должна быть именно наука со строгой системой доказательств и возможностью математического анализа выдвигаемых здесь гипотетических положений. О перспективах такой принципиально новой науки Лейбниц высказывался в следующих возвышенных выражениях: «Ибо тот, кто будет обладать этой наукой, прежде всего сделает для себя ясным с помощью точных доказательств то, что может быть установлено о Боге и о душе; а для этого нужно, чтобы мы уже имели достаточные данные» (Г. В. Лейбниц, цит. по изд. 1982). Однако сам Лейбниц смог только лишь набросать общий план и написать предисловие к книге под интригующим названием: «Начала и образцы новой всеобщей науки», из которых было понятно, что вот этих «достаточных данных», как и проработанной идей относительно того, каким образом могут быть добыты такие данные, у него во время написания цитируемого труда (т. е. за 250 лет до появления суперкомпьютеров, с помощью которых именно такие данные могут добываться и просчитываться) не было. В связи с чем изложенные здесь идеи Лейбница были отправлены в исторические архивы. А труд «Монадология» если и припоминается, то чаще всего лишь в связи с вводимым здесь понятием «неосознаваемого», неверно переформулированного как «бессознательное».

О степени сложности задачи, которую представляет полноценная репрезентация всей панорамы информационной (темпоральной) генетики сложной категории реальности, и которая, как оказалась, была «не по плечу» даже и Лейбницу, можно судить по работам другого величайшего мыслителя Иммануила Канта. В своем эпохальном труде «Критика чистого разума» (1781) Кант постулировал окончательный и, казалось бы, бесповоротный вывод категории души из предметной сферы принципиально познаваемого, а потому – научного опыта. Аргументы, представленные здесь Кантом, более чем убедительны: