Читать книгу Беда онлайн
– Как рука? – спросил Николай.
– Рука? Маленько получше, утихла боль.
На востоке мрак постепенно стал рассеиваться. Сначала там едва заметно обозначилось размытое серое пятно. Оно медленно, но неудержимо ширилось и светилось, потом, вроде бы исподволь, стыдливо зарумянилось, и рдеющие отсветы, раздвигая темень небес, превратились вскоре в багряное пламя, полыхающее, словно в кузнечном горне. И вдруг оттуда взметнулись вверх острые слепящие стрелы. Быстро и бесшумно они сдернули все еще висевший над головами двух парней серый шелковый полог ночи. Тайга, только что окружавшая их сплошной угрюмой черной стеной, внезапно обнаружила глубину своих таинственных чащоб, а каждое дерево стало выше и ближе. Однообразная снежная пелена ожила и заиграла вспышками бесчисленных ярких искорок.
– Солнце взошло! – одновременно произнесли оба парня по-русски и по-якутски и еще ближе придвинулись друг к другу.
Неожиданно с веселым щебетом прошумела над ними стая воробьев. Вдруг вся стая резко свернула в сторону, шумно засвистев крохотными крылышками. Сначала птицы, наверно, испугались людей, но потом уже явно из озорства врассыпную взвились прямо к небу, засверкали в солнечных лучах, словно серебряные опилки, и растворились в ярком утреннем свете.
– Ой, что это? Ух, кто такие? – И оба парня в притворном испуге вскочили на ноги.
– Бедовые какие!
– Страшные птицы!
И, глядя друг на друга, Тогойкин и Губин рассмеялись.
III
Бортрадист Александр Попов лежал без сна и думал свою думу.
У медлительного и немногословного человека мысли тревожно и быстро сменяли одна другую.
Самолет сбился с курса. Самолет потерял управление и стал похож на невыезженного коня. Закусив удила и вырвав поводья, он выкидывает на скаку замысловатые курбеты, чтобы сбросить седока. Он бьется, бросается из стороны в сторону, тычется мордой в землю, встает на дыбы.
Второй пилот Черняков, молодой человек с ярким румянцем и рыжими волосами, крепко, словно навеки, вцепился руками в штурвал.
Когда Попов собрался уже радировать о неполадках, первый пилот Тиховаров запретил ему, отрицательно замотав головой, и сменил Чернякова. Как только штурвал оказался в его руках, самолет сразу же вроде бы успокоился, и какое-то время полет продолжался нормально. Тиховаров вскинул свое смуглое лицо и, блеснув тремя передними золотыми зубами, улыбнулся второму пилоту. Но тут самолет словно поперхнулся. Задыхаясь и всхрапывая, он начал снижаться, резко опустив отяжелевший хвост. Тиховаров кивнул Попову – радируй, мол, – а сам, не мигая, уставился вперед злым взглядом своих широко открытых голубых глаз, при этом изо всей силы стискивая в руках штурвал.