Читать книгу Последняя утопия. Права человека в истории онлайн

Таким образом, драма прав человека заключается в том, что в 1970‐х годах они возникли словно ниоткуда. Советский Союз по большей части лишился своей привлекательности, а вьетнамская авантюра Америки вызывала колоссальное и повсеместное возмущение, но это вовсе не означало, что права человека выходят на первый план. На фоне кризиса, переживаемого системой сверхдержав в 1960‐х годах, процветали совсем другие утопические концепции. Их апологеты призывали к возрождению общинного духа, избавлению США от пустого потребительства, утверждению в советской империи «социализма с человеческим лицом» или же сокрушению в третьем мире так называемого неоколониализма. В тот период о неправительственных организациях (НПО), посвятивших себя правам человека, почти никто и не слышал, а недавно появившаяся на свет «Международная амнистия» (Amnesty International) еще пребывала в полном забвении. Те немногие неправительственные структуры, которые с 1940‐х годов и до 1968‐го считали борьбу за права человека частью своей миссии, с немалыми сложностями работали «под зонтиком» ООН, но конференция в Тегеране убедительно доказала очевидную бесплодность их начинаний. Мозес Московиц, долгое время руководивший одной из таких НПО, после завершения иранского форума с горечью заметил, что идее прав человека «еще только предстоит подстегнуть любопытство интеллектуалов, пробудить воображение социальных и политических реформаторов и вызвать эмоциональный отклик моралистов»2. И он был прав.

Тем не менее пройдет всего десятилетие, и о правах человека начнут говорить по всему развитому миру, причем делать это будет гораздо большее количество людей, чем когда-либо прежде. В настоящее время, когда речь заходит о правах человека, чаще всего имеется в виду защита индивида от государства, а не освобождение колоний или формирование новых эмансипированных наций. «Международная амнистия» обрела широкую известность и, в качестве светоча новых идеалов, в 1977 году получила за свою работу Нобелевскую премию мира. Продвижение и отстаивание ею новых методов правозащиты навсегда изменили представления о том, что значит добиваться гуманитарных целей, породив новый бренд и открыв эпоху интернациональной гражданской адвокации. Жители Запада оставили мечты о революции – как для себя, так и для третьего мира, которым они когда-то правили, – и обратились к другой тактике, рассматривая нормы международного права, гарантирующие соблюдение прав человека, в качестве хранителя утопических устремлений и одновременно механизма их реализации. Даже политические деятели, прежде всего американский президент Джимми Картер, начали ссылаться на права человека как на руководящий принцип внешней политики государств. Наиболее показательным стало то, насколько возрос общественный интерес к рассматриваемой здесь проблематике. Его с легкостью можно измерить, обратившись к упоминаниям фразы «права человека» на газетных страницах. Если до 1940‐х годов англоязычная пресса такое словосочетание практически не использовала, а само это десятилетие было отмечено лишь незначительным оживлением, то в 1977 году оно появлялось в The New York Times в пять раз чаще, чем в любом другом году с самого начала издания этой газеты. Моральные основы мира стали иными. «Обычно историю представляют себе очень долгим процессом, – говорит Филип Рот в одном из своих романов, – а ведь история творится в одночасье»3. Этой мысли трудно найти более убедительное подтверждение, нежели история прав человека.