Читать книгу Научная дипломатия. Историческая наука в моей жизни онлайн

Этот дуализм постоянно чувствовался, мои коллеги и я постоянно с ним сталкивались. Он накладывал определенные лимиты на характер наших отношений (и в плане конструктивного сотрудничества, и в плане идеологических разногласий).

Из контактов с американскими русистами и советологами я понял и то, что они очень хорошо знали «расстановку сил», настроения и взгляды различных советских историков. Я помню, как разволновался, когда впервые прочитал отзыв о себе одного из крупнейших германских специалистов по России Д. Гайера. Он написал его в начале 1990-х годов, спустя некоторое время после того, как я стал директором Института всеобщей истории. Гайер посчитал меня официальным историком с либеральными проявлениями.

Потом, в эпоху расцвета Интернета, я уже привык почти ежедневно читать о себе самые разные оценки и мнения. Но тогда, в 1970-е – начале 1990-х годов реагировал на подобные отклики весьма болезненно.

Вместе с тем, именно в тот период сформировался стиль общения советских и американских специалистов (и западноевропейских также), который позволял вести дискуссии и совместно обсуждать даже самые острые политические и исторические события.

Я думаю, что этот стиль, сохранивший нормальные связи и отношения, позволил в начале 1990-х годов довольно спокойно перейти на новый этап сотрудничества, когда многие прежние точки зрения наших оппонентов фактически совпадали с новыми взглядами российских историков, особенно на историю России в ХХ столетии.

Современное молодое поколение не знало, к счастью, того противостояния ученых, которое превалировало в 1960–1980-х годах. Упомянутое противостояние было характерно не только для двусторонних встреч историков, но и для мировых конгрессов. Начиная с 1990-х годов, ушла жесткая конфронтация, однако наблюдалось и снижение общественного интереса к изучению России. Мне кажется, что этим объясняется и явное снижение внимания исторической общественности к международным мировым конгрессам.

В связи с моими частыми встречами с американскими и западноевропейскими историками хотелось бы высказать некоторые наблюдения над частной жизнью зарубежных коллег. Меня всегда удивляло, как мало и редко общаются друг с другом мои американские коллеги, хотя они считали друг друга друзьями. Бывали случаи, когда я спрашивал кого-либо из них о том, как дела у того или иного из их коллег, но чаще всего узнавал, что они не только не встречались по несколько месяцев, но даже не перезванивались.