Читать книгу «Языком Истины свободной…» онлайн
- Дохнула буря, цвет прекрасный
- Увял на утренней заре,
- Потух огонь на алтаре!.. (VI, XXXI).
Автор комментария фиксирует читательское внимание на «живописном изображении смерти, кончины через эмблему погашенного факела, светильника…», т. е. изображении, характерном для поэзии конца XVIII – начала XIX в.[52] Вместе с тем этот и восьмой стих XXXI строфы, которая представляет собой элегию Ленского, написанную накануне дуэли с Онегиным, целесообразно соотнести с античным представлением о поединке, который в третьей песне «Илиады» мыслится как божий суд. В этой песне описанию противоборства Менелая с Парисом предшествуют стихи:
- Гектор тогда Приамид и с ним Одиссей благородный
- Прежде измерили место сражения; после, повергнув
- Жребии в медный шелом, сотрясали, да ими решится,
- Кто в сопротивника первый копье медяное пустит.
- Рати же окрест молились и длани к богам воздевали;
- Так не один восклицал меж рядами троян и ахеян:
- «Мощный Зевс, обладающий с Иды, преславный, великий!
- Кто между ими погибельных дел сих и распрей виновник,
- Дай ты ему, пораженному, в дом погрузиться Аида…»[53]
В элегии Ленского «судьбы закон» тоже есть не что иное, как олицетворение божьего суда. В XXI строфе ассоциация дуэли с таким судом вызвана упоминанием об алтаре, на который дуэлянты приносят в качестве жертвы свои молодые жизни, вверяя себя божьему промыслу.
Жертва на дуэли приносится ради чести. В дуэли, писал Ю. Лотман, «с одной стороны, могла выступать на первый план сословная идея защиты корпоративной чести, а с другой – общечеловеческого достоинства»[54]. Однако античное отождествление поединка с высшим судом предполагало еще один аспект чести. Дело в том, что понятие этой ценности в древнегреческом сознании, как отмечал Э. Бенвенист, включает в себя два не адекватных друг другу представления, которые выражаются разными словами[55]. Одно из этих представлений сопоставимо с «мирской честью», ее содержание определяется людьми, их отношением к субъекту чести. Другое – соотносится с божьей волей и предполагает «священную честь», обусловленную высшим жребием.