Читать книгу Снег для продажи на юге онлайн

Игожевы плохо знали даже соседей по квартире. Тех было трое: престарелая чета Тихоновых и энергичная пожилая дама не без странностей, Софья Николаевна Мурина. Старики, словно оправдывая свою фамилию, жили как-то нарочито, старательно тихо, в чём Лилия Владимировна усматривала дурное, называя их соглашателями. Пенсию они получали небольшую, но тайно подрабатывали каким-то рукоделием, отчего выходила сумма, какую вполне можно было б откладывать на чёрный день, но которая вкупе даже и с частью пенсии тратилась исключительно на подарки внучке; оставшегося хватало даже не на скромную жизнь, а на подлинное прозябание – это, при коммунальной кухне, скрыть они не могли. Нужды в такой жертве не было, родители девочки зарабатывали достаточно, и поведение стариков вызывало осуждение у Игожевых. Образ жизни третьей соседки, Муриной, тоже не считался примером для подражания. Никто не знал, где она работает – то ли в газете, то ли на киностудии, – бесспорным было лишь то, что вращается Софья Николаевна среди неимущей богемы и сама не имеет постоянного заработка; последнее прискорбное обстоятельство было, пожалуй, главной причиной неприязни к ней Игожевых, особенно старшей, Варвары Андреевны, которой слишком ясно было, что каждый, кто работает, тот и ест, а безденежье, в нашей стране только от лени и происходящее, говорит о таком легкомыслии, от какого шаг до лёгкости поведения. Ещё подросток, но уже довольно просвещённый насчёт упомянутой лёгкости, Игорь всё ж усмотрел тут некоторую натяжку и даже пытался возражать – но впустую, оттого что его выступлений никто не замечал или не хотел замечать: в семье не принято было спорить. Для Варвары Андреевны, хотя и наверняка наслышанной о том, где и как может родиться истина, любой спор всегда означал лишь одно – скандал. Отчего и пресекался.

Мнение о соседях и знакомых у Игоря бывало, конечно, своё (даже непременно составлялось своё, в противовес мнению старших), но и ему привилась игожевская манера отмечать в других в первую очередь не достоинства, а дурные черты. Больше того, он даже находил в себе способность замечать чужие недостатки быстрее и вернее всех, отчего позволял себе судить о людях с первого взгляда. С годами это заблуждение – или знание, как угодно, – только усугубилось и теперь несколько услышанных вполне доброжелательных замечаний о Еленском Аратов моментально истолковал по-своему и потом ещё долго верил нарисованному своей фантазией его ироническому портрету, считая примерно так: что бы о том ни говорили, но я-то знаю его лицо – вот она, суть, я уловил её. Это, однако, не уменьшило его интереса к новому человеку и к обстановке, в которой должно было состояться знакомство и которая, как и всё на полигоне, представлялась романтичной и увлекательной.