Читать книгу Жизнь богаче вымысла онлайн

Позднее я узнал, что дядя не был наивен. Он понимал, что все эти почины были в большей степени фикцией. Но очень любил славу и перед славой не мог устоять. Через это звание Героя соцтруда, кстати говоря, он и получил первый инфаркт в так называемые «лихие девяностые».

Уже в наше, так сказать, время, в День пожилого человека он, при «полном параде», с боевыми наградами и со звездой Героя на пиджаке обошел все торжественные мероприятия, на которые был приглашен, потом с настроением именинника и кучей подарков уселся в «маршрутку».

За последнее десятилетие дядя уже поотвык от внимания и славы. А этот день всё неожиданно перевернул и опьянил душу. И он ехал с этим чувством, улыбался, и самообман, что в этот день всё вернулось на привычную орбиту, подвел его.

Водитель с бычьей шеей и рожей жлоба обернулся к нему через остановку:

– Расплачиваться-то собираемся?

Дядя заулыбался:

– Да я, сынок, воевал, и это…

– Значит, на автобус садись, там таких возят…

А настроение всё еще продолжало поддерживать в голове праздничную мелодию:

– Праздник у нас сегодня, сынок, – поделился дядя. – Специально для нас сделали. И вот я…

– Мне как-то пофиг, – нервно сказал жлоб. – Нет денег, не хрен садиться. Давай, выходи. Некогда мне с тобой разбираться, я сегодня с шести утра на ногах.

Героика труда бывает, конечно, разной. В голове дяди промелькнула вся его трудовая жизнь. Подъем в шесть утра, в пять, в три ночи у его поколения никогда не считался подвигом. А в атаку ходили… Кто там смотрел на часы?..

Мелодия в дядиной голове споткнулась, и даже звезда Героя соцтруда на лацкане пиджака как-то потускнела. Дядя сидел, наливаясь обидой, и не двигался с места. Растерялся, наверное. Разношерстный по возрасту пассажирский салон дружно молчал.

– Да ты выйдешь или нет, старый хрен! – окончательно рассвирепел водитель. – Или тебе помочь?

Собственные слова подтолкнули водителя к действию. Он выскочил из кабины, залетел в салон и начал за шиворот вытаскивать дядю из «маршрутки».

Дядя никогда не был ни жадным, ни жалким. Просто он думал, что… А, впрочем, понятно…