Читать книгу Жизнь богаче вымысла онлайн

Лидочке он не раз говаривал в первые годы совместной жизни: «Ты – мой ребенок. Плач детей не имеет ничего общего с музыкой любви. Успеем». Она, влюбленная в дядю до потери сознания, соглашалась. А потом уже стало поздно…

Когда дядя говорил своей любовнице Глашеньке: «Подожди, надо сначала оформить развод. Иначе я буду выглядеть подлецом», – та, искренне восхищаясь дядиным благородством, шла на аборт. Раз в жизни она все-таки решилась выйти из-под дядиного контроля. Но врач сказал ей, что рожать она уже больше не сможет…

*

Меня всегда поражало, что ни та, ни другая никогда не судили дядю за его эгоизм, граничащий с деспотизмом, и не ставили ему в вину свои разбитые судьбы. Он всегда был для них эталоном мужской чести и достоинства, а когда умер, то и вовсе стал практически святым. И рассказы о нем смахивали на народные былины.

Дядя мой, Петр Григорьевич Ланцев, думается мне, был и впрямь мужчиной, если можно так сказать, противоречивым во всех смыслах. Я так сильно подозреваю, что, кроме Лидочки и Глафиры, он дополнительно в своей разудалой жизни крутил романы кое с кем еще, причем, и налево, и направо. Стоило мне внимательно последить за рассказами старух, и я обнаруживал много белых пятен в сложном механизме взаимоотношений этого треугольника.

– В ночь на двадцать третье июня тысяча девятьсот шестьдесят первого года мы с ним поссорились, и он ушел, хлопнув дверью, – констатировала, например, Лидочка.

– В ту ночь он точно у меня не был! – доказывала Глафира, – Я тебе просто клянусь!

– Я тебе верю, Глашенька, – слабея голосом, соглашалась Лидочка.

А дальше они принимались анализировать события давно ушедших дней, вовлекая в свои подозрения всех знакомых женщин их кругов. Впрочем, у каждой из них был свой круг знакомых женщин. Так что у обеих выстраивался необъятный список.

*

Так или иначе, а всю жизнь две основные соперницы – жена и любовница – ненавидели друг друга. Но смерть дяди сблизила их, обратив ненависть в родство душ.

Надо сказать, что дяде всё в жизни давалось легко. Война, которую он прошел без ранений, не помешала ему, в отличие от большинства сверстников, окончить институт. Став инженером, он сумел сохранить свою независимость – только конкретное дело, никаких карьер, никаких руководящих должностей. Поэтому всю свою жизнь дядя работал мастером. К рекордам никогда не стремился, но все тогдашние почины охотно поддерживал. И за выполнение пятилетнего плана не то в три, не то даже в два с половиной года получил даже звание Героя Социалистического труда. Как бы сам того не желая и сам к тому не стремясь.