Читать книгу История одного Карфагена онлайн
Тем не менее, Ленин понимал, насколько необходимо завершить войну. Но разве можно было заключать мир с капиталистами: германское империалистическое правительство вывело бы войска с фронта и отправило бы их на подавление рабочего движения. Однако, для Ленина власть была важнее любых немецких товарищей. При этом его ближайший соратник Бухарин, очень популярный внутри партии, говорил о том, что войну необходимо продолжить, потому что «нельзя заключать соглашения с капиталистами». Он уверял Ленина в том, что в Германии вскоре сама собой начнётся революционная война, и рабочие всех стран поддержат не только российских коммунистов, но и всё большевистское течение. Кроме того, Бухарин предлагал уйти в подполье в ответ на тезисы о разваливающейся армии: пусть на какое-то время большевики лишатся власти, но рано или поздно в Германии всё-таки будет революция. Конечно, это не тот разговор, который был доступен Ленину: потерять власть он никак не мог.
В то же время Троцкий предложил компромиссный вариант: он сказал, что необходимо распустить армию, тем самым показав всему миру, что все большевики за «мир». Вдобавок он предложил не подписывать мир с Германией, но призвать немецких солдат не воевать, на что, по его убеждению, они немедленно отреагируют и войны не будет. Если подумать, это не такая уж плохая мысль. Однако, в его варианте всё равно предполагалось, что немецкие рабочие восстанут.
Так, на фоне споров, которые разрывали ЦК и совнарком, Троцкий приехал в Брест и всеми силами пытался затянуть переговоры. Конечно, немцы понимали, что русские уже совершенно не могли воевать, и выступили с позиции силы. Кроме того, как только пошатнулась власть в центре, империя тут же начала сыпаться: стали появляться независимые государства в Прибалтике, а Центральная Рада сама начала переговоры с Германией. Понятно, что большевики постоянно говорили о свободе самоопределения нации и возможности выхода из Империи, но этого им очень не хотелось. Про контрибуции и массы других уступок, которые требовала Германия, мы уже не говорим.