Читать книгу Инстинкт свободы, или Анатомия предательства. Страшный роман о страшном 1991-м годе онлайн
Про Кулиногорск Бунин в своё время тоже вполне мог подметить его знаменитое – «город славен хлебной торговлей, – ест же этот хлеб досыта сто человек во всем городе». Но с тою только оговоркой, что Кулиногорск никогда не славился хлебной торговлей…
При Советах горемычный посад стал пузатым, как бы обманув свою вековечную судьбу, но и при Советах, даже и отъевшись, не переставал завидовать другим весям, повесомее себя. Кулиногорцы каждые выходные снаряжали в Москву «колбасные электрички», эти караваны обжорства привозили обратно издали бьющий в нос, терпкий и хищный запах настоящего, натурального, какого позже не станет, мяса…
А Октава, слушая все эти – для него – «преданья старины глубокой», связанный с Кулиногорском лишь младенчески, думал, что настоящей жизни в жизни, то есть времени величественно-геройского – в лучшем случае, на несколько часов. Всё остальное – тянущаяся десятилетиями погряза, о которой мать может говорить нескончаемо…
О том, как каким-то Перфильевым дирекция кулиногорской макароной фабрики давала двухкомнатную квартиру, хотя у Перфильевых разнополые дети, и по закону им полагается трёха. Но дети маленькие. И семье сказали – пока берите «двушку», подрастут, поменяем!
Но Димка Перфильев, «ты его знаешь» (Октава его не знал) встал в позу: или давайте «трёху», или увольняюсь! Ничего вы потом менять не станете, знаю я вас, отчитаетесь, что жилищный вопрос мой решили, и дело с концом!
– А ты же помнишь, какой Димка специалист (Октава не помнил). В общем, этот неведомый Димка, незаменимый (если верить матери-болтушке) кадр выкрутил руки своей фабрике, и сыграл трёхкомнатное новоселье.
А кто-то там, кого Октава тоже не помнил, но должен помнить, хотя непонятно, кому должен – смолчал. И его коварная дирекция запихала-таки в «двушку» нового микрорайона, в котором, к тому же «и с транспортом плохо»…
В общем, как понял Октава, жить в Кулиногорске не только скучно, холодно и бедно, но и с такими подлецами, какие пробрались к рычагам управления градообразующей макаронной фабрики – морально тяжело. Изнывая от этого бреда имени «давно не виделись», Орлаев совсем иначе посмотрел на распевки соседа за перегородкой военной общаги. Теперь бы, вырвавшись из потока сознания родительницы, он это однотонное «ла-ла-ла» послушал бы даже с удовольствием!