Читать книгу Под небом русского цвета. Не игра в города онлайн
- Этот город тебя покинет быстрее, чем ты его.
- Он устал от тебя.
- До сломанных крыш устал.
- Ты один бесконечный в душу его плевок.
- Позвоночная грыжа Обуховского моста.
- Я найду тебя в новом городе и рвану,
- как ни в чём не бывало.
- «Здравствуй. Чего не спишь?»
- А потом вид на жительство ты обретёшь в страну,
- где я буду легко улыбаться тебе с афиш.
- А потом ты сменишь галактику,
- как носки.
- Но гранитное сердце не загрызёт тоска.
- Через хохот Творца, сапфировые пески,
- мириады звёзд я снова пойду искать.
- Этот город меня не бросит на ужин псам,
- электричкам,
- бродячей лирике
- и толпе.
- Он поднимет меня к заштопанным небесам,
- чтобы я упала дождями в лицо тебе.
Лекарство от урбанистики
- Я прописан в свинцовом городе, населённом детьми приёмными,
- и карману, и сердцу дорого расставаться с его районами.
- Курит старая бакалейщица, первоклассники ходят с тройками.
- …замка грозного шпиль мерещится за клишейными новостройками…
- По дорогам, покрытым наледью, очень страшно ходить без музыки:
- постоянно выносят на люди содержимое личной мусорки.
- Мало хвойных и мало лиственных, абоненты всё время заняты.
- …отчего же мне сад таинственный в дряхлом видится палисаднике?…
- Обстригают сосульки коротко представители журналистики.
- Я прописан родному городу как лекарство от урбанистики,
- я ввожу ледовитым улицам внутривенное равноденствие…
- город кашляет и сутулится…
- Это значит, что я не действую.
Памяти бабушки
- Под моими ногами дрожит позвоночник трапа.
- У гештальтов есть когти, щупальца и хвосты,
- каждый древен и голоден хлеще, чем трицератопс,
- от оставленных ими травм не спасут бинты,
- только им самолётовы крылья не оцарапать,
- не достать меня из солнечной пустоты.
- Говорят, здесь в потере учат искать находку,
- и потерянный станет найденным сам собой.
- Верить им однозначно лучше, чем гробить водкой
- то, что когда-то гордо звалось тобой.
- Я по-прежнему я, но кириллица смотрит волком,
- а санскрит вместо «промолчи» говорит «пропой».
- В Петербурге сугробы замещены печалью
- и сквозняком из морга, в котором я
- оставляла ту, чьи руки меня качали,
- выносили из колыбели небытия.
- А теперь на моих руках она вновь в начале,
- так свой хвост до конца проглатывает змея.
- Здесь она на меня глядит из любого храма,
- даже если не знала, что выстроен храм такой.
- Иногда «никогда» лучше «поздно» и лучше «рано»,
- если речь об уходе той, что хранит покой.
- Так четвёртая комната стала открытой раной,
- порталом, отправляющим далеко.
- Здесь я пыль, я лежу на земле, я лечу по ветру,
- и во что-то помельче это не растолочь.
- Я умею молиться, наматывать километры
- и смотреть, как мои города накрывает ночь.
- Мои новые платья ведического размера
- из всех социальных ролей оставляют дочь.
- Мне не страшно, что я никогда не вернусь отсюда.
- Страшно, если вернусь такой же, какой была.
- Неподвластна кому бы то ни было, неподсудна
- До финала этих шестнадцати дней тепла.
- Я надеюсь, что никогда не наступит утро,
- где я поверю в то, что ты умерла.