Читать книгу Мысли сердца, или Старомодное преступление онлайн

– Операционная готова, – хмыкнул Черепанов, выходя из допросной, – пациент тоже готов. Осталось нарядить Вас, сэр, – и можно приступать.

Тряхнув головой, Пятница встал и тут же поморщился от головной боли. Земная медицина ушла далеко вперед, продолжительность жизни увеличилась в среднем до ста лет, а с простой невралгией справляться не научилась. Хотя, справедливости ради, нужно признать, что мигрень у Пятницы была неясной этимологии, и даже от нее имелось средства, и ему неоднократно уже предлагалось им воспользоваться, но он отказывался, сам, добровольно. Не хотел вживлять в голову еже один чип, управляемый дистанционно, способный давать команду расслабляться, расширять и сужать сосуды головного мозга и исполнять другие трюки. Опасался, что код смогут взломать посторонние люди, и вместо облегчения послать ему в мозг болевой импульс такой силы, что даже сильнейшая мигрень покажется любовной прелюдией.

Виктор вообще не любил, когда совершали какие-либо манипуляции с его мозгом. Мнемофикация была одной из самых безобидных и простых процедур, которую допускалось проводить без контроля медиков. Достаточно было пройти обучающие курсы и получить сертификат об их окончании, как и сделал год назад Черепанов (к слову, по направлению самого же Пятницы). Но, несмотря на то, что проводил сеанс свой человек, и процедура была для Виктора не нова, он волновался, как в первый раз.

К мнемофикации невозможно было привыкнуть. Процедура представляла собой извлечение из памяти «пациента» наиболее ярких или тщательно скрываемых воспоминаний и передача их реципиенту, в роли которого сейчас и должен был выступить майор. Воспоминания у коммуникатора сохранялись, реципиент получал лишь их копию, не всегда точную: на нее накладывалось восприятие коммуникатора, его оценка, его система ценностей.

Плохо было то, что во время приема воспоминаний «пациента», реципиент как бы утрачивал собственное «я» и жил исключительно эмоциями коммуникатора. То есть Пятница, надевая шлем, понимал, что минут пять, пока идет сеанс, его все равно, что не будет. Но в жертву он всегда приносил себя: считал, что не имеет права послать кого-то на кратковременную ментальную смерть, если может принять ее сам.