Читать книгу Очень странный факультет онлайн

Я кивнула.

– Чтобы добраться до завтрашних занятий, у тебя два варианта: либо идти до центра острова к академии, либо через пятый и четвертый холм. Выбирай любой удобный маршрут. Доходчиво?

Я снова кивнула, кроме одного нюанса. Я понятия не имела, какой вариант удобный, пока не попробую или не спрошу.

– И какой удобный? – робко поинтересовалась я. – Или какой короче?

– Короче и удобнее – разные вещи, – философски заметила Зелень. – Иди через академию. А то кто знает, кто еще к тебе прицепится по пути через пятый и четвертый.

Женщина вновь покосилась на кота. Я намек поняла и вывод сделала.

– И да, – закончила она, ну очень тактично намекнув: – В овраге между седьмым и шестым есть ручей, насколько помню, он вытекает из глубин острова, и достаточно теплый, чтобы в нем можно было умыться. Пользуйся.

Я поблагодарила и за этот совет.

На этом Зелень окончательно решила, что наше общение на сегодня закончено, открыла портал и ушла.

Я же принялась распаковывать выданную мне коробку.

С облегчением обнаружила там два яблока, плед, носки, мыло, расческу, зубную щетку, а главное, дождевик и пару красных резиновых сапожек. С еще большим удивлением я прочла уже на самой обуви вполне земное клеймо еще советских времен «11 руб. 50 коп».

– Однако, – нахмурилась я, делая вывод: – Значит, не все вещи здесь из этого мира. Иначе как тут оказалось подобное?

Впрочем, разбираться с нюансами я собиралась позже. Сейчас меня вдохновляла только одна перспектива – умыться в ручье.

Теперь, когда с географией стало понятно чуть больше, ориентируясь на торчащую верхушку вулкана, который, похоже, был виден из любой части острова, я вычислила, где находится академия, а следовательно, и соседний седьмой холм, в ту сторону и пошла.

Смеркалось.

Объевшийся молоком кот решил, что оставлять меня одну негоже, и тоже двинул следом. Только делал это отнюдь не с кошачьей грацией, а скорее, будто кто-то мешок картошки переваливал.

Даже я ступала по веткам тише, нежели кот хрустел валежником, потом мяукал, затем кряхтел от недовольства, а когда получал по морде листом мокрого папоротника, так вообще выдавал отнюдь не кошачью гневную тираду, а будто старый сапожник матерился, но на кошачьем.