Читать книгу Фантасофия… Академик мира сего… 2000—02 годы онлайн
– Почему же вас не устроило такое счастье, товарищ Мезенцев? – поиздевался я над крокодильими слезами академика. Он был отвратителен в минуту своей слабости, ещё более гадкий неопрятный бородатый мерзавец, чем даже в минуты сладострастного триумфа своих больных фантазий.
– Я учёный… – всхлипнул Мезенцев и утер рукавом дорогого пиджака свои пустые, прозрачные глаза. – Я уже не могу остановиться – просто негде… Я, как бульдозер, вгрызался в природу… Когда я был молод, она казалась мне необоримым трехмерным монолитом. НО!!! Лубочные декорации попадали… Частицы рассыпались в ничто, энергия уравнялась с нолем, а пространство, та, казавшаяся каждому незыблемой пустота, свернулась в вонючую точку… Я самый несчастный из людей, Кирилл, потому что посягнул на хлеб Бога, причастился святых тайн, вкусил плоть его и кровь… Я думал разделить с ним царствие небесное – а разделил с ним распятие…
– А заодно и богатство с Осиновским, – съязвил я.
Мезенцев, видимо, обиделся (правда глаза колет!) и замкнулся. Утер остатки слез, чопорно поджал губы и сухо, неожиданно для его предыдущего состояния, заметил:
– Впрочем, это все гипотеза… В мире нет ничего сверхьестественного. Более того, я даже доказал, что его не может быть.
– Интересно, как это?
– По причине отсутствия естества как такового…
– Я вас отказываюсь понимать, Прокопий Порфирьевич! – обиделся я на такие повороты. – Вы вообще с головой не дружите! Вы же сами доказывали, что в отсутствии Бога мир невозможен, его отсутствие предполагает отсутствие мира. Если вы после этого материалист, то нас попросту нет…
– Именно так… – важно кивнул бородатый псих.
– Как?! – не выдержал я, взрываясь. – Как?! Вот мы с вами тут разговариваем, вы бороду почесываете, я на стуле сижу – и всего этого нет?!
– Нет и все, – отмахнулся Мезенцев. – Это же не более чем твои ощущения… Точно так же ты ощущаешь переломленную палку наполовину в воде – а палка-то прямая… Если ощущаешь – то это кажется, а когда кажется – креститься надо!
***
Так я стал жить в доме у Мезенцева, потому что потерял все, и нигде во внешнем мире приюта мне не было. Я привожу свою причину – но причина, руководившая академиком, мне доныне неясна. Зачем он держал меня при себе и кормил? Его заинтересованность темой моей кандидатской навряд ли может быть принята в расчет. Хотя о кандидатских и докторских этот маньяк мог говорить часами, пережевывая одно и то же в жуткий кашеобразный маразм.