Читать книгу Под теми же звездами онлайн
Кедрович благосклонно выслушивал Бердичевского, задавал ему вопросы и записывал что-то в свою записную книжку. Около тех полотен, которые особенно расхваливал Бердичевский, Кедрович останавливался, внимательно вглядывался в картину и, обращаясь к Нине Алексеевне, говорил:
– Вот видите, что значит мы ходим с опытным проводником. Ведь я бы так и не обратил внимания на то, что эта картина, например, написана специально для дополнительных цветов; а теперь мы знаем цель художника. По-моему, это очень оригинально, неправда ли?
Нина Алексеевна сделала неопределенное лицо и, улыбаясь, заметила:
– Вы, как видно, уже склоняетесь в сторону импрессионизма? Ведь вы полчаса тому назад так…
– Ах, мадемуазель! – вдруг горячо прервал Нину Алексеевну Бердичевский, – разве умный человек может долго быть анти-импрессионистом? Я-таки вам скажу, что мы все в душе импрессионисты, только мы этого не замечаем. Вы посмотрите на краски: это один восторг, а не краски! Это целая симфония. Всё зависит, я вам скажу, от привычки – вы привыкли к этому старому вырисовыванию академизма, ну вам и странно. Ведь господин Кедрович тоже раньше был такой противник новой живописи, ой-ой, не приведи Бог! Ну, а теперь он, слава Богу, немного начинает-таки понимать смысл импрессионизма. Не так я говорю, господин Кедрович?
Кедрович рассмеялся.
– Пожалуй, отчасти вы правы, – ответил он, – я прежде просто принципиально отрицал импрессионизм. Однако, это, как я вижу при внимательном отношении к выставке, не мешает некоторым художникам быть талантливыми. Например, Андуревич: он очень и очень оригинален.
– А Берейтерман? – перебил Кедровича Бердичевский. – Что вы скажете про Берейтермана, а?
– И он, по-моему, обещает много, если только удержится от излишних крайностей.
– О, он всех заткнет за пояс! А Шпиговский? А Кун? А Кончиков? Хе-хе! Это всё таланты, я вам скажу.
Бердичевский продолжал водить за собой Кедровича с Ниной Алексеевной и без умолку говорил о достоинствах художников и картин, представленных на его выставке. Кедрович шел за Бердичевским, слушал его и, кивая головой, записывал. Затем, когда в последнем зале Михаил Львович отметил те картины, про которые ему говорил Бердичевский, последний, обращаясь с приторной улыбкой к Нине Алексеевне, спросил: