Читать книгу Мужчина, женщина и их родители: как наш детский опыт влияет на взрослые отношения онлайн

При проективной идентификации в другого человека не только помещаются вещи, которые ему не принадлежат, но и с помощью особенного поведения автора проекции тот человек и сам начинает считать, что спроецированные на него вещи – его собственные.

Классический пример проективной идентификации – когда партнер, уверенный в изменах своей жены, ведет себя настолько параноидально, что жена действительно начинает подыскивать себе другого человека (на самом деле ощущая себя при этом неверной, развратной и лживой). Или человек, уверенный во враждебности и недружелюбии окружающего мира, держится настолько отталкивающе, что и правда оказывается в изоляции (а окружающие его люди чувствуют себя именно такими – враждебными и недружелюбными, – какими этот человек и их и воспринимает).

Будет обоснованно предположить, что кроме негативного психического материала и плохого опыта могут быть спроецированы и хорошие вещи. Это так, и положительная проективная идентификация существует и является частью харизмы и привлекательности людей, к ней склонных. Например, есть люди, рядом с которыми каждый или почти каждый ощущает себя выбранным, важным, особенным и хорошим. Такова сила их положительных проективных идентификаций, в которых они проецируют ощущение от самих себя на других людей и общаются с ними так, словно те и правда по-хорошему особенные и значимые. Быть рядом с такими людьми очень приятно. Однако чаще проекции все же подвергаются вытесненные, табуированные или травматически замороженные части личности или воспоминаний, поэтому ожидать от них чего-то хорошего не приходится.

В основном проективная идентификация похожа на злую магию – тем, насколько велика ее сила и насколько губительными и необратимыми могут быть последствия.

Ее можно описать как ситуативную или историческую. В первом случае спроецированный материал касается текущей жизни и в целом похож на проекцию, кроме того, что второй человек искренне ощущает себя автором спроецированных на него чувств. Во втором случае на другого человека проецируются не столько ситуативные желания и чувства автора, сколько некий цельный образ кого-то третьего, с его желаниями, чувствами и поведением, образ какого-то человека из прошлого опыта автора, отношения с которым были настолько важными и болезненными, что все еще продолжают воспроизводиться.