Читать книгу Ванечка и цветы чертополоха онлайн
Она произнесла его имя так трепетно и горько, что у Палашова похолодело в позвоночнике.
– Да. Но у меня есть одна проблема. Вы не знаете, где бы я мог пожить тут пару дней?
– Очень знаю. Ради Ванечки поживите у нас.
– Это удобно?
– Если вы действительно хотите прожить здесь пару дней… Вам будет у нас удобно. Мы вдвоём с мамой. Места у нас навалом.
– Ещё один вопросик: куда бы мне пристроить мою железную лошадь?
Он обернулся на «девятку». Девушка задумалась на минутку.
– Гм… Пожалуй, найдётся ей стойло. У нас в саду. Да, загоняйте…
Евгений Фёдорович огляделся по сторонам. Вечерело. Листва деревьев приобрела мягкий цвет, приятный для глаз. Сарайчик по ту сторону дороги уныло подставил бок лучам лениво сползающего солнца. Через выкошенную лужайку за сараюшкой толпились тёмные стволы, сплетённые ветвями. Где-то в них вздыхала невидимая птица. Яблочный дух со стороны садов напоминал о крадущейся осени. Август.
Мила подняла ведро и быстро исчезла за калиткой. Видимо, хотела предупредить мать. Палашов остался один у машины, примешивающей к деревенским ароматам запах выхлопных газов. Кузнечики навязали ему незамысловатую музыку. Патрисия Каас умолкла.
«Хорошо здесь, – решил он, – как-то уютно… И природа…»
IIКашира. Май 1986 года.
– Женька, помнишь, я тебе рассказывал, как с мамкой познакомился?
– Да, пап, ты тогда поспорил на ящик водки…
– Что сдвину экскаватор голыми руками. Ну, ты молодец, не забыл.
Фёдор Андреевич сидел за рулем «Москвича». За окном проплывал металлопрокатный завод: железобетонный серый забор, серое с большими окнами здание пропускного пункта, снова забор. Впереди виднелся переезд. Семья Палашовых делала обкатку новенького автомобиля. Они три года ждали этого замечательного дня, стояли в очереди, копили деньги. Поддатый отец, когда Женька приходил домой ободранный и прокуренный, грозился: «Вот купим машину, хрен ты у меня сядешь за руль, голодранец. Видишь дулю?» Он хватал парня за кудрявый загривок и тыкал кулачищем в нос. «Оставь мальчишку в покое, – вступалась мать, – будто сам не был таким».