Читать книгу …В состоянии мига… (сборник) онлайн
Ах, как вовремя – как раз к моменту задуманного Корневым триумфа! Блистать хотел на своей натуралистической выставке, назначенец! Ну, вот и блеснул! Да… Не с пустыми руками пошёл на выставку тыквоводов одержимый жаждой мести Руслан Перьев! А с орудием… Да, с орудием своей долго и тщательно взлелеянной мести…
Но – чу! Кто это ломится в дверь?! Так грубо и бесцеремонно? Неужели так скоро нашли его, неужели не дадут хотя бы день-другой в тишине насладиться горьким миндалём заслуженной соседом мести?!
Сейчас они ворвутся! И что? Разумеется, как у этой публики водится – начнут всё подряд фотографировать, и пойдут эти их характерные вопросы… Никчёмные, пустые, официальные…
– Имя? Фамилия? Год рождения?
– Как, скажите, как вы смогли такое сделать?!
И Руслан Перьев скажет, как. Он скажет – и станет надолго примером для всяких-разных там панков, рокеров, для этих потерявших себя, асоциальных наркоманов. Для всех, кто бесцельно и бессмысленно прожигает жизнь…
– Да – скажет Руслан гордо, прямо в холодные зрачки камеры – Да, это сделал я. Не кто-нибудь другой, а именно я! Я совершенно убил директора выставки юных натуралистов Корнева, когда доставил на эту выставку тыкву в три охвата! И что – говорите теперь – его тыковки перед этой, моей?!
Корнев, небось, до сих пор сидит в меланхолии! И всё потому, что Руслан Перьев был великим садоводом! И он нашёл место, и время, чтобы всем и каждому, в обход выскочки, наповал сражённого чужим успехом, это доказать…
16.01.1994 года
МОЛЧАНИЕ РЫБ
Старый еврей Фурман – потомок многих поколений торговых работников, и такой же старый дезертир из рабочего сословия – Степан Петрович Кочегаров – работали в небольшом рыбном магазинчике «Морское дно». Магазинчик был подвальным, с двенадцатью ступенями вниз, и являл собой отчасти даже цех. Дело в том, что с незапамятных времен сюда рыбу привозили сырой, и продавцы сами её солили перед продажей. Эта уютная работа очень нравилась покупателям, и у «Морского дна» сложился свой постоянный круг посетителей, знавших и Фурмана, и Петровича, словно бы членов своей семьи, да с незапамятных времен…