Читать книгу Пустоши Марбаса. Книга 1 онлайн
Раненая, она жалась к холодной стене коридора, пока он, страшный драконид, думал, убить или всё же – нет. Гиперион усмехнулся, в тот момент зло казалось мелким, побитым щенком. И не желая уподобляться своему прадеду, Гиперион бросил её умирать. Там в башне Лича, среди руин и трупов.
– Какой же глупец, – сказал сам про себя, взирая вдаль.
Чёрная завеса, стоявшая до этого неподвижной стеной, дрогнула и медленно поплыла, поглощая город. Фатальная ошибка, совершённая десять лет назад привела к гибели мира.
– И чем же я от него отличаюсь, Белл? – произнёс опустошённый император. Но маг промолчал, не зная, что и ответить.
1.1. Система Игрока (СИ) – врата в иной мир.
Леда с детства знала, что человек делает себя сам. А если не стремится к успеху, то обычный неудачник, живущий по принципу «как нибудь в другой раз». А если вдобавок ещё, и ноет о «несправедливости судьбы» – паразит. И увы, таких очень много; ленивых тунеядцев, которым мать-судьба не раз давала возможности на успех. Которые ныли, и ныли, невзирая на собственные таланты. Но есть, и такие, несчастные сами по себе люди, которые трудятся день и ночь, и как бы не старались, у них ничего не получается, и ничего не выходит. Будто мир отвернулся от них, бросив в самое пекло несправедливости.
И слава богам, Леда всегда относила себя к первой категории лиц. Работала, падала, и снова работала, невзирая на трудности, ведь удача, как говорила бабушка, благоволить будет в труде. И Леда охотно верила, упёрто ступая, на протяжении семи лет к самой заветной мечте маленькими шажками. Шла, и шла. Шла, и шла. И в начале пути, не обращать внимание на недовольные взгляды матери было довольно тяжко; Инна, как всегда не одобряла выбора дочери, ни её увлечений, не верила в дальнейший успех. И постоянно твердила: «Брось дурацкую затею!». Но Леда старалась, и наконец-то в свои тридцать лет, стала одним из известных сетевых писателей-фантастов России.
– Славься, Фортуна! Славься, Фелиция! – Леда как мантру повторяла простые слова, покорно стоя перед маленькой бронзовой статуэткой. Иногда зажигала ей сладкие благовония, преподносила на жертвенную чашу фрукты и сладости. И опять просила благословения на успех. И Фортуна слышала, ведь финансовые дела день за днём шли лучше, и лучше. Что однажды мелкий страх измельчал, превратившись в полнейшее безразличие. А постоянно хмурые, и полные недовольства, тёмно-серые глаза не до мамаши, больше не ранили. Лишь злили, раздражали, и снова злили. И однажды случилось то, что ожидала больше всего на свете; вечером, двадцать пятого августа, ровно в девять часов по Московскому времени, когда-то горячо любимый отец, без стука, войдя в комнату, с ходу заявил: