Читать книгу У светлохвойного леса онлайн

– Все правильно, Владимир Потапович говорит, все правильно! – поддакивала своим противным голосом заглядывающая в комнату Аннушка. – Надобно и благодарным быть за милость к тебе.

Владимир Потапович сразу же направился к выходу из комнаты. Когда он вышел, Аннушка закрыла за ним дверь.

Николай Шелков же еще какие-то секунды просто стоял, впившись глазами в эту самую дверь. Сердце его переполняли различного рода неблагоприятные, убийственные для здоровья эмоции, что казалось ему, что они в прямом смысле разорвут его.

Затем присев еще на несколько минут, он вдруг резко развернулся к тумбочке, на которой лежали восемьдесят оставленных ему «щедрым» родственничком рублей, и со всей силы ударил кулаком по этой тумбе. От сильного удара его рука тут же покраснела и безжалостно заныла, но Шелков был настолько разозлен тогда, что не обращал на эти телесные ощущения никакого внимания, полностью сосредоточившись на ощущениях внутренних. Он снес эту тумбочку вовсе, затем принялся потрошить кровать, перевернул стол и табурет и чуть было не разбил окно. Картина, разумеется, нарисовалась знатная, причем Шелков был полностью уверен, что никакая Аннушка, разумеется, наводить здесь за ним порядок не будет. Он таки поднял разлетевшиеся по полу оставшиеся деньги и вышел, буквально даже выбежал из квартиры, громко хлопнув дверью. Чем даже заставил вздрогнуть Владимира Потаповича и горничную, находящихся в это время в кухне.

Облака тесно сомкнулись в единое полотно, и петербуржцы уже начали настраиваться на то, что польет дождь.

Николай сидел в бедняцком трактире, где его соседями по столику являлись далеко не представители дворянства и даже не мещане или ремесленники. Хотя это, пожалуй, было и к лучшему для него и его нынешнего положения. На похудевшем лице его отражалась вся боль и безнадежность от внутреннего ощущения «опущенных рук», на что всем в трактире, разумеется, было наплевать. Вульгарные пьянчуги вели весьма громкие беседы по поводу своих нерасторопных жен, стервозных приказчиков, прекрасной сладкой водки и своей тяжелой жизни. Николай вынужденно был слушателем всех этих курьезных откровений, и порой они казались ему куда несноснее, чем ежедневные ворчания его дядьки.