Читать книгу Восьмирье. Книга 6. Рыцари Тумарья онлайн

– Доброе утро! – услышала она голос папы, которого не заметила среди белизны плащей. – Садись завтракать!

– Спасибо, – вежливо ответила Вика, направляясь к столу и чувствуя себя крайне неловко под взглядами рыцарей Тумарья. Она надеялась на разговор с папой один на один, а не в присутствии массы посторонних. Ей более чем хватает того, что для неё и папа всё ещё посторонний!

Усевшись на свободный стул, Вика в восхищении уставилась на стоявшую на хрустящей скатерти фарфоровую тарелку. На ней была не просто роспись, а целая картина! Настоящее произведение искусства, из такой даже как-то неловко кушать…

Девочка покосилась на тарелки соседей. Так и есть, у них тоже картины на фарфоре. И чашки расписаны под стать. И чайник. И блюда, на которых лежит еда. И нигде роспись не повторяется, везде новые сюжеты. Вику так и тянуло убрать с некоторых блюд лакомства – просто чтобы увидеть картины целиком.

Папа положил Вике целую горку блинчиков и поставил рядом вазочку с вареньем. И блинчики, и варенье были самыми обычными, без экзотических добавок вроде солнечных зайчиков или воспоминаний, но это не мешало им быть очень вкусными. Особенно для того, кто не ел, кажется, целую вечность!

Вика с аппетитом слопала целых пять блинчиков, прежде чем заметила, что столовая незаметно опустела и за столом, кроме неё с папой, остался только один рыцарь, с чёрными волосами до плеч и белой бородой. Чёрно-белый контраст напоминал шахматную доску.

Выражение лица у шахматного рыцаря было сердитым и недовольным. Он просто не выспался – или не рад видеть постороннего в замке? Или же его настроение – побочный эффект Тумарья? Рыцари проводят в нём много времени, и, возможно, оно потихоньку на них действует даже сквозь купол и доспехи.

Впрочем, Маркус ходил через Тумарье вообще без защиты. Не сказать, конечно, что темноход представлял собой образец жизнерадостности, но и таким хмурым он тоже не был.

– Ты ей уже рассказал? – спросил рыцарь папу.

Вика напряглась: ей не понравилось, что о ней говорят так, словно её здесь нет, и что она ещё и не понимает, о чём речь.